Этой доверительностью я рассчитывал вызывать ответные откровения или хотя бы обмолвки, проговорки. Но она только сказала:
– Да, это верно, сплошной шаблон везде.
– Пусть эти книги мне не только о чем-то хорошем напоминают, – сказал я, – о разном, но все-таки память.
– Как могилки?
– Может быть. Но могилки дорогих и близких.
– Ясно, – сказала она – как мне почудилось, с иронией. Будто разгадала мои замыслы насчет того, чтобы втереться ей в душу.
Мне ведь воображался перед посещением соседки такой сюжет: она, возможно, не хочет продавать библиотеку. Это способ залучить к себе кого-нибудь и поговорить по душам. Очередной гость приходит, осматривает книги, она предлагает подумать, а пока попить чаю. Он пьет чай, завязывается беседа… А потом он объявляет, что, извините, покупать не будет, хозяйка слегка огорчается, хотя иного ответа не ждала, провожает его – и зазывает кого-то нового. Возможен эффектный финал: кто-то вдруг решает купить библиотеку! Но она передумывает – ведь тогда не будет повода пригласить нового слушателя ее жизненных историй.
Сюжет оказался другой, она всерьез хочет продать библиотеку.
Почему?
Чтобы избавиться от прошлого? Тогда нужно в первую очередь продать или выкинуть эту безликую мебель, этот дешевый хрусталь и аляповатые чайные сервизы из серванта.
Но нет, решила начать с книг.
Может, ей просто нужны деньги?
Или это такой своеобразные вид фронды по отношению ко времени, которое ей не нравится? У вас, дескать, все пущено на продажу, ничего не осталось святого, я долго держалась, а вот теперь, радуйтесь, ликуйте, сдаюсь – вчистую и безоговорочно, и пусть всем от этого будет хуже, включая меня!
Интересно – как версия.
А если спросить напрямую? Спросить откровенно – но при этом и самому быть откровенным.
Я рискнул.
– Знаете, не буду вас обманывать: не куплю я вашу библиотеку. У меня все это есть. В других изданиях, но это неважно.
– Как хотите, – сухо сказала она, будто вдруг обиделась за свои безликие и постылые книги.
– Думаю, у вас вообще ее вряд ли купят, – сказал я. – Кто читает, у них это есть, а кто не читает, тот и не будет.
– Логично.
– Если не секрет, почему вы все-таки продаете книги, да еще вот так – все сразу?
– Никаких секретов. Место занимают, я все равно не читаю уже.
– А раньше?
– Почитывала.
– Сам процесс разонравился?
– Вроде того. Я и телевизор не смотрю – вон, аж пылью весь покрылся.
Ну, пыль-то можно было и стереть, подумал я, не ради смотрения, а ради чистоты.
