– Спасибо вам, Гаджи Зейналабдин Тагиев, вы преподали замечательный урок сомнения как своему поколению, так и потомкам.
Трудно встретить человека, у которого самолеты вызывают восторг, и каждый имеет на это свою причину. Моя антипатия к полетам, а особенно почти суточным перелетам в Сан-Франциско, всегда заключалась в неспособности заснуть даже при минимальном дискомфорте. Не знаю, насколько убеждение, что люди, больше всего ценящие уверенность и безопасность, способны засыпать только на удобном ложе и только свернувшись калачиком применимо к остальным, я же её полностью оправдываю.
Поэтому, когда вежливая стюардесса мелодичным голосом объявила о посадке в аэропорту Ферихедь и заверила, что авиакомпания всегда рада пассажирам, я, гоня от себя мысль, что мне еще предстоит возвращаться рейсом этой авиакомпании, подхватила свой многострадальный рюкзак и поспешила на свежий воздух.
Какую же температуру назвала стюардесса, кажется, всего четыре градуса. Холод, действительно, был внушающий, и теплый свитер я сразу же купила, яблочно – зеленый под цвет глаз, красивый и, памятуя дедушкины наставления, по-европейски сдержанный, но все равно замерзла, поэтому быстро взяла такси и отправилась в Геллерт спать калачиком.
Так вот какая она Венгрия, родина Петефи, чардаша и шариковой ручки. Кажется, еще в шахматах есть знаменитая «венгерская защита», но в шахматах я не сильна.
А если попробовать погладить каменного льва, стерегущего мост через Дунай, наверное, можно в ледяную статую превратиться. Интересно, у него даже жарким летом такой холодящий взгляд?
Бесспорно, город очень красивый, но с ним у меня еще будет время познакомиться поближе, а пока лучше задуматься о своих планах на ближайшие дни. Чтобы окончательно не замерзнуть. И чтобы не давать волю черным мыслям.
В первую очередь, надо взять автомобиль напрокат.
И желательно утеплить гардероб. На журфаке у меня была подруга из Швеции, плохо говорившая на иврите. На вопрос, как она переносит шведские холода, девушка со смехом отвечала английской поговоркой «There is no such thing as cold weather, only the wrong kind of clothing» («Не бывает холодной погоды – бывает неудачная одежда» – прим, ред.), кажется, сейчас я начинаю её понимать.
В конце концов, я просто обязана увидеть Эржебетварош.
А может, мне еще стоит попробовать вспомнить несколько венгерских фраз? Довоенные фотоснимки с надписями на венгерском языке, от которых веяло романами Фейхтвангера, в свое время будоражили мое воображение настолько, что я начала его серьезно изучать. Но, кажется, это была единственная юношеская забава, которую дедушка не очень одобрял, хотя и не выражал это открыто.
