Отец заглянул в обсерваторию меня навестить. Стал разглядывать фотографии детей, которые я сделал фотоприставкой к телескопу. На одной было отчетливо видно, как они прыгают на фоне костра. На другой они держались за руки, хотя, возможно, двое, стоявшие прямо, несли третьего, лежавшего у них на руках.
— Что это?
— Что-то в небе.
— Это галактики? — он указал на языки пламени.
— Скорее туманность, — ответил я.
— Господи, какая еще туманность. А это что? — он показал на верхнюю часть туловища одного из детей.
— Темное вещество.
Отец присвистнул.
— Надо показать астрономам. Готов спорить, им не каждый день доводится смотреть на такие фотографии.
— Это точно.
— В этих фотографиях что-то есть.
— А то.
— Между прочим, ты давно видел Джорджа?
— Давно. А что?
Он покачал головой.
— Говорят, что-то с ним стало не то с тех пор, как он вырыл нам этот слишком глубокий фундамент.
Я напомнил отцу, что фундамент — наша работа, а не Джорджа.
— Гм, — ответил он. — В этих фотографиях что-то есть.
— Да, конечно.
— Ты себя нормально чувствуешь?
— Как никогда лучше.
После снега в День благодарения дети исчезли с вершины горы. Я искал их ночь за ночью, на Горе-Голове и ближайших холмах, но их костер погас, а танец закончился. Мне трудно было смириться с мыслью, что их больше нет. Целыми днями я валялся на диване, читал журналы, а когда темнело, понемногу гулял вдоль озера. Однажды вечером совершенно случайно я заметил что-то вроде планеты, зависшей над зубцами деревьев. Она казалась размытой и как бы пунктирной, неподвижной и почти совсем неинтересной по сравнению с тем, что я видел раньше, но, по крайней мере, она напомнила мне, что не стоит бросать наблюдения. Мы болтаемся без дела, словно уже наступил конец света и ничего нельзя исправить, а оказывается, сами того не ведая, мы все это время заселяли небеса собственными ошибками.
В январе я уехал из Коммонстока обратно в Нью-Йорк, где нашел работу в рекламном агентстве, занимающемся исследованием рынка на предмет выпуска водосточных труб нового типа. Я снял квартиру в Озон-парке, высоко над разбросанными по улицам фонарями, и установил свой телескоп на самодельное переносное основание. Я редко в него смотрю, но иными ночами все-таки засиживаюсь допоздна, грядя через окуляр на северо-запад. Я спрашиваю себя, что стало с моими детьми, как они спустились с горы и когда же, когда же они придут ко мне.
