— Ну ладно, на конгресс во Франкфурте мы могли бы и не ездить.
— И не только на него. Энгельберт, мне все это надоело! Хватит. Мне эти кривляния осточертели!
В таком деструктивном настроении Энгельберт Хеннинга еще не видел. Обычно он был их движущей силой, и один ходил повсюду, если Энгельберт должен был писать какую-то работу.
— Я хочу вырваться отсюда куда-нибудь. К морю. Маленький шок от природы. Чтобы хоть чуть-чуть повеяло свежим воздухом.
— Понимаю. — Энгельберт грыз заушник своих очков.
— Поедешь со мной?
— А куда?
— К моим родителям во Фрисландию. У нас в доме есть свободная комната для постояльцев, сейчас она не занята, я вчера говорил по телефону с матерью. Мы можем там расположиться.
— А когда ты хочешь ехать?
— Немедленно!
— У меня в следующий вторник экзаменационная работа. Последняя, — возразил Энгельберт.
Хеннинг помрачнел.
— Она что, такая важная?
— Конечно. Я над ней три месяца работал.
— Ладно. Тогда пиши свою дурацкую работу, а в среду мы уедем. Согласен?
— Согласен.
И Энгельберт хлопнул по руке Хеннинга.
Им понадобилось добрых десять минут, чтобы на велосипедах добраться до дамбы, потому что пришлось ехать против ветра. Вода блестела на солнце, как настоящее море.
— А там купаться можно? — спросил Энгельберт.
— Да, можно! — крикнул в ответ Хеннинг.
Наверху, на дамбе, ветер налетел на них с новой силой. Был прилив, и на морских волнах красовалась корона из пены.
— Я думаю, сила ветра от семи до восьми баллов. Вот здорово! — Глаза Хеннинга блестели. — Время от времени нужно проветривать легкие, это помогает навести порядок в голове.
Энгельберт с ужасом думал о том, что еще час-два придется крутить педали на дамбе, потому что в таком эйфорическом настроении, в котором сейчас пребывал Хеннинг, он вряд ли в ближайшее время захочет возвращаться. Хотя был уже конец июня, Энгельберт пожалел, что не захватил с собой шарф или хотя бы шейный платок. Еще с детства он страдал ангинами и отитами, и уже чувствовал, что у него першит в горле. Он старался не дышать ртом и сжимал руль правой рукой, левой придерживая ворот куртки. Из-за этого у него не хватало сил давить на педали, и он постоянно отставал от Хеннинга.
Дамба простиралась перед ними, прямая как стрела. Узкая, вымощенная булыжником дорога, казалось, исчезала на горизонте, и ей не было конца. Она была усеяна овечьим навозом, и Энгельберт постоянно пытался объехать его, что очень усложняло управление одной рукой. Несколько чаек, издавая хриплые крики, парили над водой. Энгельберт понимал, что находится не в лучшей форме, и тосковал о чашке горячего чая, кресле и какой-нибудь книжке. Пусть даже это будет справочник по трудовому праву, который он как раз прорабатывал. Все же лучше, чем ехать на велосипеде по дамбе, на которой совсем никаких развлечений, разве что на горизонте еле виднеется какой-то корабль.
