— Ральф тебе с самого начала понравился?
— Сперва я познакомилась с Ингой. У нее на щеке родинка с двумя черными волосками.
Сотрудница помоложе соскальзывает со стола, расправляет юбку и пытается улыбнуться девочке. В окно Марни видит телевизионные антенны на крышах невысоких домов. А старшая все жмет и жмет на кнопку шариковой ручки. Марни слышит легкие щелчки. Она по-прежнему спокойно сидит на стуле, куда ее усадили эти женщины. Главное — не шевелиться.
— Это был не домкрат, — говорит Марни, — а вовсе даже пила. Я видела, как она заорала… Понимаете, мимо промчался поезд… Мне то и дело хочется по-маленькому, — сообщает она. — Раз меня отправили поездом к бабушке. Целых три часа я просидела в купе, ведь в уборную выйти нельзя — я бы непременно перепутала двери.
— То, что ты нам рассказываешь, — говорит молодая, — звучит прямо-таки фантастически.
— Лучше сосредоточиться на деле, Марни. Может быть, он совсем и не хотел ничего такого.
— Может, это несчастный случай.
— Или ты, Марни, все выдумала. Скажи, ты часто выдумываешь, а? Только честно.
Прежде чем ударить, отец всегда прищуривает глаза.
— Я все записываю, — говорит Марни.
Марнина мать считает, что у ребенка талант. «Сколько раз вам говорить: будьте с ней поласковее. Как знать, что она после напишет в своих книгах».
— Будьте со мной поласковее, — просит Марни. — Вот Ральф — тот всегда обращался со мной по-хорошему. А отец нет, из-за него у меня только кровь носом идет. Он не разрешал мне держать дома животных.
И все-таки Марнина мать купила ребенку к конфирмации волнистого попугайчика, в клетке, конечно.
— Я его выпустила, — сообщает Марни. — А после его заела соседская кошка. Живот ему прокусила.
Утром Марни нашла пичугу на подоконнике. Попугайчик был еще жив, и Марни сунула его себе за пазуху, под ночную рубашку.
Потом ей подарили хомячка. По ночам он шуршал.
— Я же не виновата, — говорит Марни, — что однажды утром клетка оказалась открыта, а хомяк исчез! Он прогрызся в отцовском кабинете под паркет.
В конце концов Марни притащила домой голубя, ей дали его в обществе защиты животных.
— Его в клетке держать нельзя, он слишком велик, — рассказывает Марни. — Вот и спал на карнизе в детской А наша прислуга все твердила, что ходит к нам убирать только ради мамы… Нет, все-таки хорошо, когда дома есть животные. После Ральф подарил мне другого попугайчика, самочку. Но самочки не разговаривают.
А еще до этого появилась Инга. Она присматривала за Марни и ее младшей сестрой, когда мать вечерами ходила на публичные лекции.
