В «кабинете старшого» — так называлась Митина комната, где он подолгу натирал лыжи у жарко натопленной голландской печки, — начинался выговор:
— Прекрати чтение! Пойми, Оля, что мы оздоровительный лагерь.
— Ну и оздоровляйся на здоровье!
— Поговори с врачом!
Надо слушаться. Оля выстраивала девочек в шеренгу перед снарядом. Дети бежали в белых чулках, топали ногами дробно, звучно. Оля каждую подхватывала в прыжке, отводила в сторонку, похваливала.
На левом фланге стоит, завершая своей персоной всю шеренгу — руки по швам, а рот раскрыт в ожидании Олиной команды, — самая маленькая, башкирка Сибилля. Она дочь плотника, живет в одном доме и в одном подъезде с Митей. Когда ей прыгать, она слабо улыбается от неверия в успех, ежесекундно поправляет подаренный Ольгой белый лаковый поясок.
— Физкульт-ура! — раздается на дворе.
Это лыжная команда собралась перед походом. Оля подбегает к окну. Сильное движение рук — и окно настежь! Лыжники уходят гуськом в близкий лес над рекой.
Утоптанные дорожки исчезают за снеговым валом, и, оглянувшись, Митя уже не видит девочек, машущих ему из окон. Начинается удобная лыжня мимо деревьев фруктового сада. Остановясь, Митя слышит, как тает снег на деревьях — со звонким шорохом комочки снега срываются с веток. Январь, а похоже, будто весна. Бородин идет первым — его настигает скрип, смех, сопение. И только одна беда: не по нем короткие лыжи.
Однажды Митя повел ребят в лес вечером. В темноте кажется, будто скользишь быстрее, чем на самом деле. Он обогнал ребят и, когда остановился, чтобы поправить варежку, увидел вдали, верст за десять, золотую цепочку городских огней, а под обрывом — темную в переплете деревьев, не замерзшую среди снегов реку. Он толкнул посильнее палками и полетел. Как хорошо, что здесь они с Олей вместе! Оля — отличный помощник! Так бы всегда, всю жизнь. А то, что было на вечеринке… Он не понимал сейчас, почему тогда мгновенно возненавидел Олю, не мог даже вспомнить слова, которые выкрикнул, убегая. Что-то нелепое крикнул — это он помнил. Никогда это не должно повториться. Митя тяжело дышал. Ребята молча догнали вожатого. Как он разогнался!
Вернувшись, у крыльца хвастливо рассказывали Оле, сбивая с лыж налипший снег, как быстро шли в этот раз.
Тут же, на холодной веранде, обнаружилось, что один из лыжников слегка обморозил ухо; появившийся в сопровождении директора ночевавший на даче врач запретил — независимо от погоды — задуманный Митей большой костер. Старший вожатый растирал снегом ухо малыша, цедил сквозь зубы:
