- Не зарекайтесь, ваша милость! - голосом доктора Фауста отозвалась из своей клетки сорока.
2. ТУРОК
Через неделю Гуттен и Штевар приехали в Ульм. , Высокие стены, окружающие город в устье Дуная, отблескивали темно-красным в лучах послеполуденного солнца. Путники проникли в город через восточные ворота и немедля поняли, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Повсюду виднелись кучки оживленно переговаривающихся людей - самый воздух, казалось, насыщен тревожным ожиданием.
- Господи, спаси и сохрани нас! - испуганно воскликнул какой-то старик, выслушав известие, принесенное офицером.
- Что стряслось, лейтенант? - спросил Гуттен.
- Турки, сударь, турки! - прерывающимся от важности сообщения голосом отвечал тот.- Турки наступают на Вену! Их двести пятьдесят тысяч, и предводительствует ими сам Сулейман.
Гуттен рассеянно теребил бороду.
- Надо сей же час отправляться в Вену,- сказал он Штевару.- Я нужен отчизне и эрцгерцогу.
- Полно, Филипп! Куда тебе ехать? Через два часа стемнеет. Давай-ка лучше зайдем в эту харчевню - тут довольно чисто - да поужинаем. Переночуешь, а на рассвете тронешься в путь со свежими силами.
Они сели за широкий стол и принялись за сочного жареного гуся. Сидевший напротив белобрысый веснушчатый крепыш то и дело приветливо посматривал на них, словно ожидая возможности вступить в разговор. Гуттен не обращал на него внимания и горячо доказывал Штевару, что должен выехать сегодня же в ночь.
- Прошу прощения, сударь! - не выдержал наконец крепыш.- Я невольно подслушал ваши слова. Вам нужно попасть в Вену? Нет ничего проще. Я капитан быстроходного парусника, который через два часа снимется с якоря. Если угодно, могу взять вас на борт.
- Как славно! - просиял, позабыв свою надменность, Гуттен.- Принимаю ваше предложение.
- Меня зовут Андреас Гольденфинген,- представился моряк.- Ручаюсь вам: быстрей, чем на моей посудине, вы ни на чем до Вены не доберетесь, тем паче что Дунай сейчас полноводен, а ветер попутный.
Он пустился было в пространные объяснения, но тут за спиной у Гуттена раздался голос, при звуке которого он так и подскочил на стуле:
- Здорово, толстяк! Здорово, старый плут!
Гольденфинген радостно облобызался с новоприбывшим - рыжеволосым статным молодым человеком лет двадцати восьми.
- Как я рад нашей встрече, господин Федерман!
- Клаус! - вскричал, обернувшись, Гуттен.
А Штевар впился в лицо гостя внимательным взглядом. Федерман был среднего роста, волосы его и борода были тщательно подстрижены. Портило его лишь легкое судорожное подергивание головы - она то и дело откидывалась к левому плечу. Швабское наречие, на котором он говорил, звучало в его устах так певуче и музыкально, что Даниэль, хоть и был предубежден против Клауса, памятуя нелестный отзыв графа Циммера, почувствовал, что веселость гостя поневоле передается ему. Федерман приветствовал его с дружелюбной непринужденностью, не дожидаясь, пока ревнитель этикета Гуттен церемонно представит их друг другу. Все снова уселись за стол, бегло обмениваясь новостями. Кто-то сослался в разговоре на графа Циммера, и Федерман лукаво спросил у Штевара:
