— Я так понимаю, — Панов задумчиво возвел очи горе, провожая взглядом проплывающее по синему небу одинокое белое облачко, — все люди делятся на две категории: на идеалистов и на прагматиков. Это, конечно, грубая схема, не включающая нюансы. Но прагматик часто не склонен думать о чем-то, не связанном с конкретной пользой для него лично и его близких, а интересы общества, государства и так далее значат для него не очень много или совсем ничего. Идеалист живет идеей, можно сказать, интересами общества…
— Только при этом понимает интересы общества по-своему и иной раз весьма своеобразно, — ехидным тоном уточнил Пригорюныч.
— Разумеется, поэтому нельзя вкладывать в эти определения однозначно положительную или отрицательную оценку. Вспомним хоть «пикейные жилеты», высмеянные Ильфом и Петровым. Эти старики, вчерашние люди, интересуются не только размерами своих пенсий и тем, что они будут сегодня и завтра кушать, а рассуждают о мировых проблемах. Идеалисты! Но с другой стороны — никчемные болтуны. А вот пример идеалиста со знаком плюс: таможенник из «Белого солнца пустыни». Ему говорят: «Все у тебя есть… Живи себе, как в раю. Только ни во что не вмешивайся», а он в ответ: «Мне за державу обидно». Вмешивается — и разделяет трагическую судьбу большинства идеалистов. Другой исследователь человеческих душ, живший и творивший в одно время с Ильфом и Петровым, зафиксировал в письменной форме крик души иной категории граждан: «Мы только мошки, мы ждем кормежки». И плевать «мошкам» на то, «голова» ли какой-то там президент или у него на плечах кочан гнилой капусты. Этим прагматикам что ставить: плюс или минус? Вроде обычные обыватели, а имя им легион.
— Ну и что тут нового? — пожал плечами Горюнов. — Каждого «судят по делам его». Это давно известно.
— Нет, я как раз хотел сказать о другом. Идеалисты могут стать прагматиками, то есть пренебречь общечеловеческими ценностями, забыть о нравственности, морали и принципиально перестать обижаться за державу. Это мы видим на каждом шагу, особенно в политике. Правда, были ли они раньше идеалистами или просто притворялись ими — вопрос остается открытым.
— Ах, какая глубокая философская мысль! — с деланным восхищением всплеснул руками Горюнов. — Жаль только — на мелком месте! Меня упрекал за напрасные мечтания, а в твоем философствовании много ли практического смысла?
— А ты сначала дослушай, а потом делай выводы. Идеалисты идеалистами, но вот прагматики в их крайнем антиобщественном проявлении, как, например, наши клиенты-уголовники. Они способны переродиться, то есть стать идеалистами и руководствоваться в жизни чем-либо еще, кроме шкурной выгоды? Вот этот вопрос как раз имеет практическое значение. Если ультрапрагматики на такую метаморфозу не способны по причине физиологической, то есть устройство их мозгов им этого не позволяет, тогда зачем попусту угрохивать миллионы рублей на их якобы перевоспитание и втирать очки обществу и государству? Ведь переделать физиологию при помощи педагогики все равно нельзя. И тогда все эти игры в гуманность и европейские стандарты пенитенциарной системы выглядят как самая грандиозная и дорогостоящая афера конца двадцатого и начала двадцать первого века.
