Тут подбежал второй немец-пропагандист и стал, опустившись на колени и теребя раненого, говорить ему по-немецки, но раненый ему лишь вяло пробормотал что-то, и Андрей отодвинул второго немца, бросив: «Не мешай»- повалил раненого на бок, перетянул ремнем его руку у плеча и прямо поверх гимнастерки туго замотал бинтом. На ощупь бинт был пока сух.
Вернулся, запыхавшись, Степанчик.
- Связи нет, тааш старший лейтенант. Связисты к обрыву, а там - фрицы…
Что ж, это было как дважды два: когда рота отрезала какую-то группу немцев, то сразу же рубила все телефонные провода, которые шли от этой группы куда бы то ни было. Так же делали и немцы.
«Плохо! - подумал Андрей. - Просочились, сволочи».
- Воды! - громко сказал он. - У кого есть вода?
Степанчик дал ему флягу, он сжал щеки пропагандиста, тот открыл рот, он всунул в него горло фляги, и, запрокинув голову, стал лить пропагандисту в рот воду. Пропагандист пил вяло, кашлял, вода стекала у него по щекам и подбородку.
Разрывы немецких мин ушли в глубину, в тыл, примерно на линию КП батальона.
К Андрею, вырвавшись из рук ротного, перебежал офицер с баском.
- Ну как?
- У вас есть водка? Он в шоке.
Офицер отстегнул свою фляжку.
Немец, закашлявшись, отворачиваясь от фляги, начал говорить:
- Данке. Спасибо. Надо медицину. В госпиталь. Надо скоро…
После немца Андрей тоже хлебнул из фляги и, толкнув Стаса в ногу, передал ее ему: во фляге был коньяк, и грех было не хлебнуть.
- Можно тащить.
- Дайте людей! - приказал было тот, с баском, но Степанчик вдруг начал садить из автомата, крича:
- Фрицы! Ребята, фрицы! Огонь! Бей их! Бей их, гадов!
Стас, Андрей, ротный, тот, с баском, и все остальные вскочили, метнулись к брустверам, ротный успел выстрелить вверх из ракетницы, и в ее красном мерцающем свете все увидели, как к траншее бегут немцы. Было видно даже, что пулеметчики со своими ручными МГ отстали.
- Огонь! - запоздало крикнул ротный, хотя все в траншее и так стреляли.
Немцы, ведя огонь с ходу, били неприцельно, потому что на бегу не очень-то попадешь, а рота вела плотный, прицельный огонь: на фоне неба снизу, да еще подсвеченные ракетами, немцы виднелись довольно четко, и с бруствера, упершись в него локтями, можно было хорошо попадать, и рота отбила эту атаку. Но правее их немцам удалось прорваться до второй траншеи, взять ее, они побежали по ней в обе стороны, и Андрей слышал, что стрельба идет почти у него за спиной.
«Отрезали! - похолодев, подумал он. - Вот черт! Плохо дело! Очень плохо дело!»
