Даля вдруг подумала, что патриотизм, в том значении, какое сейчас преподносят в дешевых агитках – полумилитаризированная готовность атаковать и соперничать, – изжил себя. Когда за окнами двадцать первый век и человечество, род, племя или семья больше не воюют с природой за место под солнцем, все должно измениться. Пусть патриотизмом теперь станет называться лишь ответственность за любимый уголок земного шара, ответственность за улучшение и сохранение его природных и культурных памятников. Пусть в мире исчезнут гражданства, чтобы каждый мог жить там, где захотел, и любить то, к чему лежит его душа. Возможно, тогда исчезнут вековые и бестолковые распри между людьми… Да и вообще, втайне Даля была согласна с Данилом, что Интернет навсегда изменил судьбу человечества, и что теперь мир нуждается в позитивной реорганизации.
Правда, в чем она заключается, эта реорганизация, сказать не могла. Просто хотелось, чтобы мир вдруг стал бы лучше, доступным каждому, что ли…
Даля подошла к перилам, волосы рванул и взъерошил порыв городского турбулентного ветра. При взгляде на далекую пропасть внизу Даля ощутила вдруг чисто детское желание то ли плюнуть туда, то ли бросить что-нибудь. Интересно же! Но тут же стыдливо покраснела и отвернулась.
Даля надела очки, перевела их в режим панорамной видеосъемки, обернулась, в надежде рассмотреть цветистое полотно знаменитого японского ботанического сада, когда неожиданно заметила фигуру здоровенного парня, показавшегося ей смутной знакомым.
Высокий, плотный, с косолапой по-медвежьи походкой. Их взгляды пересеклись, и его глаза под очками с толстыми стеклами обрели смущенное выражение.
Парень двинулся навстречу.
На нем потертые джинсы и черная футболка с серебристой голографической надписью, сменяющей одни слова другими: «Истинная смерть наступает тогда, когда мы перестаем стремиться к лучшему». При этом последние два слова постоянно менялись на «творить лучшее».
Но все внимание приковывала к себе чудная красная борода, с волосками, торчащими в разные стороны. Казалось, что к лицу парня прилип морской еж.
Бугай приблизился и, краснея от смущения, жестом фокусника содрал накладную бороду. И сразу Даля вспомнила и этого парня, и промышленный контейнер на окраине Москвы, и ужасные события двухлетней давности…
– Здравствуй, Даля, – произнес Дикарь кротко.
В этот момент она почти физически ощутила грядущие неприятности. И, к своему стыду, в ответ на приветствие лишь простонала:
