Внезапно кровавый жар сменился ледяной тьмой, а «комариный писк» стал стихать.
Ицхак перестал дышать. Казалось, будто все его тело дымило и шваркало, как подгоревшее мясо.
Но…
…кажется…
…он был…
…еще жив…
Чувствительность возвращалась на удивление быстро, как не бывает при обычной контузии. Даже мысли все чаще были связные, не путанно-размытые.
На фоне пережитого боль в побитом теле показалась почти удовольствием, будто почесывание укуса насекомого. По лицу потекло что-то горячее, во рту появился привкус железа.
Мелькнули чьи-то ноги. Ицхака безапелляционно перевернули, содрали шлем. Вроде бы подшлемным ремешком повредили горло, теперь кровотечение было и там. Но и эта боль после пережитого была ничтожной и жалкой.
Сквозь ватную тишину пробился голос:
– Жив?
Ицхак попытался ответить, но опухший язык едва ворочался, дышать было тяжело. Впрочем, невнятного сдавленного мычания оказалось достаточно, чтобы человек потерял к нему интерес. Глиняная статуя тут же пропала. Издалека, словно из-за перегородок подводной лодки, совершающей глубоководное погружение, донеслось:
– Я запеленговал две инфразвуковые пушки… вот, здесь и… здесь. Еще вон там нечто похожее на усилитель, а вот…
– Как это сработало?
– Датчики движения. Завалов из трупов животных здесь нет, значит, они настроены сугубо на параметры человеческого тела.
– Сможешь отключить? Так, чтобы не повредить?
– Конечно.
– Работай.
Из разговора Ицхак не понял ровным счетом ничего. Да и, откровенно говоря, плевать ему было. Когда попробовал подняться, с удивлением обнаружил, что о нем все забыли.
На глаза попались терракотовые обрывки тел «первого» и «третьего». Смесь мяса и брони со страшно белеющими осколками костей. На них тоже никто не обращал внимания. Группа была занята обезвреживанием странной защитной системы – инфразвуковых пушек
«Что это вообще за хрень такая?!»
Двое наемников колдовали над «синтезатором», другие спешно тянули провода от внедорожников.
Поднесли три здоровенных ящика, настолько тяжелых, что надсадный хрип носильщиков слышался даже из-под шлемов. Казалось, вот-вот бросят с ругательствами облегчения, но на землю опустили с такой бережностью, словно внутри были вазы эпохи китайской династии Мин.
Ицхак провел ладонью по лицу – кожу защекотали осыпающиеся комки слипшегося от крови и пота песка. Повернул голову, сплюнул тягучий кровавый ком. Получилось отвратительно, опухший язык мешал, большая часть слюны осталась на губах, повисла на подбородке.
