, П.А.
Плетнев, отчасти П. А. Вяземский) и шире — о его «протеизме» (Шевырев). Т. е. о воспроизведении у него черт поэтики ряда русских и западноевропейских авторов (Дж. Байрон, В. Скотт, В. А. Жуковский, В. Г. Бенедиктов и др.; см. статью
Заимствования). Наблюдения Шевырева, вне зависимости от его общей оценки Лермонтова, были учтены затем исследователями Лермонтова.
Особое место в 1840-е гг. занял вопрос о «байронизме» Лермонтова. Выделяя ориентацию Лермонтова на поэзию Байрона, Шевырев, Розен, а позднее славянофилы возводили ряд героев и произведений Лермонтова к «западным» началам и отрицали корни их в русской действительности. Шевырев наметил развитое позже «почвенниками» противопоставление Максима Максимыча и Печорина как характеров национального и «западного», неорганичного для русской жизни. В 1840–1850-е гг. «байронизм» Лермонтова, таким образом, рассматривался не только в аспекте непосредственной преемственности, но и в более широком смысле — как обозначение протестующего, «отрицательного» характера поэзии Лермонтова. Взгляд Белинского в разных модификациях был воспринят «западнической» критикой — В.Н. Майковым (1844),
А. И. Милюковым (1847), подчеркивавшими общественный характер лермонтовского отрицания. Наиболее развернутым выражением «западнических» взглядов явилась статья А.Д. Галахова «Лермонтов» (1858), где были заявлены принципы формирующейся культурно-исторической школы. Основное внимание Галахов уделял воздействию на Лермонтова европейской культуры и месту поэта в общеевропейском умонастроении; ему принадлежит подробный анализ типологии лермонтовского героя в сопоставлении с байроническим героем, идеями Ж.-Ж. Руссо и т. д. Сходные проблемы затрагивались в отзывах о Лермонтове представителей «эстетической критики» (А.В.Дружинин, В.П. Боткин, П.В.Анненков).
Существенной для осмысления наследия Лермонтова на фоне сменяющихся общественных движений явилась полемика о «лишних людях», то есть о типологических особенностях героя 40-х гг., и о месте Печорина в этой галерее (Бельтов, Рудин, Тамарин и др.). Эта проблема, намеченная Белинским (1847) в разборе «Кто виноват?» А. И. Герцена, была подхвачена А.А. Григорьевым (1847), сблизившим романы Герцена и Лермонтова как произведения «школы трагизма», в отличие от «юмористической» школы Н. В. Гоголя. В 1849–1851 гг., в связи с выходом романа М. В. Авдеева «Тамарин», Григорьев, Дружинин и другие начинают говорить об исчерпанности «отрицательного» направления Лермонтова в произведениях его последователей.
