Я приветливо улыбнулся давним знакомым:
— Как поживаете, ребята?
Хорст размениваться на улыбки не стал.
— Что новенького у Горанса? — вдруг спросил он.
— Я не справочная.
— Сокрытие любой информации, которая помогла бы задержанию преступника, является преступлением. Это серьёзное обвинение, Кас. Не забывай.
Горанс утверждал, что не обращался в полицию. Тогда с чего такой прессинг?
Я отпил из чашки:
— В чужие дела не лезу. И вправе ждать того же от других.
— Ты играешь в опасные игры. В них бывает всякое. Будь осторожен.
— Почему вообще речь о Горансе?
— У него огромное состояние. Экономика страны в немалой степени зависит от того, кто и как будет управлять этим бизнесом. В общем, тут многое завязано.
— Горанс подал заявление? Возбуждено дело?
Они переглянулись. Сержант закряхтел.
— Ты всегда был ехидным, — вздохнул лейтенант. — Заявления Горанс не подавал. Но мы в курсе происходящего, имей в виду. Горанс — один из столпов экономики. Все твои поступки должны быть взвешенными.
— И каких поступков вы ждёте?
— Вот мой телефон. Позвони, когда нароешь что-нибудь.
Все полицейские хотят, чтобы я делился информацией.
Телефон Хорста у меня, конечно, был, но я взял карточку. Это ни к чему не обязывало и, тем не менее, как бы разряжало обстановку.
Ну а какая роль отводится Рошу?
— О чём Рош болтал с тобой?
— О дьяволе.
— Понятно. Он заправляет газеткой, небольшой, христианского толка. Живёт бедно, жена его бросила. Так что забудь об этом мелком идиоте.
Я кивнул. Размышления о мелком идиоте Роше тут же уступили место размышлениям о крупном идиоте Хорсте.
Его слова об экономике слегка настораживали. Возникло ощущение, что лейтенант поёт с чужого голоса. Тревожный симптом.
Как бы тут не были замешаны какие-то более влиятельные структуры. Полицейские встали. На прощание Хорст сказал:
— Не забывай списывать транспортные расходы в счёт налогов.
Опять про экономику.
Но озадачен я был другим.
Почему Рош, никто, по словам Хорста, первым завёл разговор о Леоне Горансе? Я нашёл редакцию газетки, руководимой Себастианом Рошем. Она ютилась в облезлом полуподвале. О процветании газеты и речи не было.
Дождавшись вечера, последил за газетчиком. По дороге он заехал в супермаркет. Вынес два больших коричневых пакета. Задержался на обочине, возле урны, бросил в неё что-то.
Пока он укладывал пакеты в багажник, я подошёл к урне, вынул список покупок. Еды многовато на одного, только это ни о чём не говорит, он мог запасаться впрок. Джинсы, футболки, нижнее бельё. Тоже ничего особенного.
