Из печальных размышлений его вырвал резкий звук селекторного вызова.
— Господин Кодзени, вызов по закрытой линии.
— Кто это, Хишо?
— Господин Воронин, из института.
— Хорошо, соедини. И до конца беседы больше ни с кем меня не соединяй, все звонки принимай сама.
Кодзени подошел к столу, чтобы попасть в поле зрения рабочего видеофона. Конечно, можно было бы установить модель, способную работать на всем пространстве кабинета, но Кин считал это излишним расточительством. Он умел не только зарабатывать деньги, но и тратить их с умом.
— Как поживаете, господин Кодзени?
На самом большом экране появился собеседник Кина, молодой человек в стандартном деловом костюме и с не менее стандартной деловой улыбкой на лице.
— Благодарю, отлично. Как идут ваши дела, господин Воронин?
— Спасибо, все в порядке. Мне передали ваше пожелание.
— Да. Я, признаться, ожидал, что вы свяжетесь со мною еще ночью.
— Только темные дела вершатся под покровом темноты, а наши цели благородны. Как, впрочем, и средства их достижения. Даже если бы наши помыслы были преступны, темнота не скрыла бы их от бдительных глаз стражей порядка. День и ночь теперь не делят меж собой добро и зло. С некоторых пор они равны между собой.
— Однако, господин Воронин, я наслышан, что ваш институт не в ладах с законом.
— Не будем обсуждать слухи. Мы предлагаем лучшее, а для того, чтобы обогнать всех остальных, бывает нужно выйти за пределы установленных правил. Но на качестве продукции это сказывается положительным образом. Мы действуем исключительно во благо.
— Ловко, ловко… — недовольно проворчал Кодзени. Ему не очень-то хотелось связываться с нарушителями закона.
— Господин Кодзени, если вам что-то не нравится, то лучше нам не продолжать беседу. Когда мы придем к соглашению, вы уже станете соучастником. Более того, заказчиком.
— Вы так уверены, что мы договоримся, господин Воронин?
— Пока еще никто не отказывался от сделки, посмотрев на наш товар вблизи, какую бы мы ни устанавливали цену. А у нас, поверьте, самый дорогой товар. Причем вы платите за качество. Мы не берем, подобно прочим лабораториям, доплату за секретность сделки. Это для нас само собой разумеется.
Столь непробиваемая самоуверенность немного разозлила Кина.
— А скажите, господин Воронин, что мне помешает просто сообщить о вас в полицию?
— Ничего. Поверьте на слово, совершенно ничего. Конечно, это досадное недоразумение осложнит на время деятельность фирмы, но отнюдь не станет для нее фатальным.
