…Какие непредставимые дома — без судьбы. Иногда бывает — идешь и натыкаешься на старый дом, каждый кирпич которого рассказывает сказки о прошлом. За стеклами окон старинные часы отбивают время, картины смотрят со стен, дыхание поколений колышет мягкие занавески. А тут — просто мертвецы.
Вот, к примеру, зеленая панельная «хрущевка» Облезлая донельзя, цвет угадывается лишь на стыках плит. Внизу раньше был магазин, даже одна витрина уцелела с обрывком названия: «Прод…» Над магазином кто-то жил, любил, ел, спал, разговаривал. Целый дом. Пять этажей. И ни дуновения не осталось. Сломанные прилавки-холодильники в грязных магазинных недрах, горы мусора, побитый кафель. Окна пустые. Перекрытия обрушились, только в одном месте, на втором этаже, виднеется стена в выгоревших обоях, и на стене этой — древний календарь за Бог знает какой год.
Надо было спросить у майора, что здесь случилось. Целыми поселками не выселяют просто так.
Шел и смотрел. Потом стало тошно от вида вселенского запустения. Падчерица как-то сказала: торжество энтропии. Вот именно. Лучше бы все снесли.
Вывернул к реке. Последние дома оказались трехэтажными, и в одном из них обитало какое-то СМУ с решетками на закрашенных окнах и строгим амбарным замком на двери. Парень лет тридцати с небольшим бросил окурок в переполненную урну и сошел с крыльца прямо ко мне:
— Простите. Собаку не видели? Колли.
— Сказали, что к реке побежала, — я пожал плечами.
— Кто сказал? — удивился парень.
— Майор какой-то. Здесь военные. Вон там, за зеленым домом. Целая контора их там.
— Да? — он вздохнул — Что ж они ее не поймали? Она ведь глупая. Где теперь искать?.. Дочка с ума сойдет.
Я сочувствую каждому, у кого есть дочка. Наверно, потому, что у меня ее нет.
— Давайте помогу, — я улыбнулся парню. Тот посмотрел благодарно и вдруг протянул руку:
— Володя.
— Кирилл, — представился я.
Асфальтированная дорожка оборвалась, и шли мы теперь по грязной, втоптанной в землю щебенке. За глухим бетонным забором то оживал, то затихал отбойный молоток, и это мешало разговаривать.
— Что здесь было? — спросил я.
— А Бог его знает, — Володя пожал плечами — Мы недавно переехали. Может, с полгода. Никогда не интересовался. А Лялька, наверное, так и не привыкла… Собака, — пояснил он. — Поводок отцепился. Она и рванула, дуреха.
Справа река, мутная и темная, ползла куда-то в голых берегах. Я увидел горы песка, ржавый кран, змейку тропинки. Покинутый яблоневый сад в отдалении, остатки деревянного дома. Непонятные строения с забитыми окнами. А совсем уже далеко кто-то нарисовал на осеннем небе башенку с антенной на крыше.
