– Кать, ну какой термос? На лавочке мы сидели, в сквере.
– Тогда, ничего не понимаю… Значит, просто разболталась. "Синдром попутчика", понятно!
– А мне непонятно. Непонятна и прощальная ее фраза. Когда она уже уходила, повернулась ко мне и говорит: "Как все-таки похожа! Невероятно!". Она даже не мне это говорила, а так, в пространство.
– И ушла?
– И ушла. Все.
– Дурдом отдыхает. Может быть, и впрямь не в себе старушка… В любом случае, что теперь? Где ты и где она? Скорее всего, больше в жизни вам не пересечься. Забудь, не ломай голову. Стоп! Где твой сотовый верещит?
– В сумке, у тебя за спиной, на полке.
– На, держи.
– Слушаю тебя, Буров. Хорошо, давай попробуем цивилизованно. Хорошо, ключи от машины верну. От квартиры тоже. Что-то еще? Лиза? Лиза не может считать меня сумасшедшей, не ври, Буров. Я с ней вчера разговаривала, она меня поддерживает. Да, Буров, представь, и подружки мои ненаглядные тоже. А ты и не сомневайся. Хорошо, делай, как знаешь, – Аля отключила телефон.
– Что говорит?
– Ничего неожиданного. Машину отберу, вещи выброшу, из квартиры выпишу, бомжихой станешь.
– С квартирой это он погорячился! По закону…Да и на остальное имущество ты права имеешь!
– Какой закон, Кать? Буров и есть закон. Живой бы остаться…., – расплакалась она, наконец, признав свою свободу.
«Не нужно было оставлять девку в живых, не нужно!» – смутно беспокоясь, думал Василий Голод. И еще об одном он жалел: что сам приехал на квартиру к сыну, поручил бы ее Рашиду, а сам дома остался. Сына ждать. А то, так нескладно получилось! Марк к нему с разговором, а он только и успел, что руки вымыть. Как будто сам к ней прикасался. И еще эта, жена так называемая, глазками зыркает, точно догадывается о чем. Или он себе все надумал? А на самом деле просто страшно. Страшно сына потерять, не простит отца, никогда! Нет, нужно было сказать Рашиду, чтобы до конца ее…А он по глупости – «Не добивай, брось». Тот все точно и выполнил: на обочине и бросил. Девка – шлюха, даже найдут – подумают, отодрали и избили. А заговорить она не посмеет! Не совсем уж идиотка. И, все-таки, лучше бы до конца…
Он сейчас ни о чем не мог думать, только о сыне. После разговора с ним, тот рванул к себе на квартиру. К ней, объясняться. Так и не понял Василий, поверил ему Марк? С сомнением большим на него посмотрел, ничего не сказал, просто быстро так из кабинета вышел. А объяснение, которое он Марку дал, безупречно продумано было. Давно еще, можно сказать сразу после ареста Фурцева игру он, отец, затеял. Вроде бы помогал тогда Василий Голод попавшему в беду чиновнику Фурцеву. Конечно, не гласно. Не мог он, мол, тогда в открытую "дружбу" со взяточником показывать, тут его сын понял. Ну, а то, что не получилось помочь…Что же, и правосудие бывает не подкупным! Случается…
