– Арина, пойдем чайку хлебнем. Я пышек напекла, – Ира, постучав, просунула голову в дверь.
– Нет, ну права была Ленка, когда говорила, что я наем здесь с десяток килограммов! – у Арины при слове «пышка» уж потекли слюнки.
– Ну, и что! Я ведь не всегда такой была, поверь. Замуж тростиночкой выходила. Да ты же видела наши с Петькой формы на фотографиях. Он – жердь, я щепка. А потом как-то кулинарией увлеклась, и поехало! Все же попробовать надо. Сначала Петька пополз: семьдесят, восемьдесят…сто пять! А еще долго держалась, устраивая разгрузочные дни, приседая на диеты. А потом и меня разнесло. Ну, это, как Петька говорит, «не от котлет, а от лет»! Страшно боялась, что он на молодых козочек перекинется. Но, что странно, прости за откровенность: чем пышнее я становилась, тем желаннее для него. Вот такой парадокс. Так что пошли на кухню. Фигуру твою портить будем. В твоих же интересах: девушка ты у нас теперь свободная, на выданье. Завтра народу придет тьма, мужского пола даже больше намечается. Вот даже начальник Петькин теперь холостой.
– Какой начальник? – испугалась вдруг Арина.
– У моего Кислова один начальник – Зотов. Алексей Борисович.
– Это директор? – зачем-то спросила Арина, вдруг осознав одно: завтра они встретятся. И никуда не денешься.
– Ариш, ты чего напугалась-то? Что опять с Зотовым не так? Тогда, в бане, Ленка намеки строила. Ничего мне не скажешь?
– Мы с ним… То есть, конечно, ничего не было. И не могло. Хотя нет, могло. Или нет, скорее!
– Короче, любовь у них. Привет, девушки! Я с ночевкой! – Ленка, на ходу разматывая длинный шарф, кинула сумку на пол, – А то с утра к вам по пробкам добираться неохота. Что за погода! Слякоть такая, что все машины на дороге черного цвета, просто мрак! И туман. Полмоста через Сок проехала на черепашьей скорости, вцепившись в руль, пальцы аж свело.
– Садись, бедолага, – Ира уже наливала чай для Лены в кружку.
– Ну, так почему вдруг у нас Зотов холостой? Или вы не о нем?
– О нем. Вчера мне только Петька сказал, что Алексей от жены ушел. В старой своей квартире живет. Один!
– Чего вдруг? Ариш, он тебе звонил?
Арина отрицательно покачала головой. Она ничего не понимала. Она думала, что все прошло. Не начавшись толком, прошло. Она же и не вспоминает его. Хотя, вранье! Вспоминает, но как-то безнадежно. По ночам вскрикивает, во сне увидев, как горит машина. Представляя его на больничной койке, замотанного бинтами, плачет от боли. От его боли, не от своей. А иногда заснуть никак не может, словно чувствуя его бессонницу. Мается, перекладывая подушку с одной стороны кровати на другую, только без толку. Сон не идет. А то вдруг проваливается, словно в яму без дна, а утром таблетки от головной боли глотает. И это воспоминания?
