– Тарасов, приветствую. Роговцев беспокоит. Окажи услугу. У вас там сейчас то ли проводит семинары, то ли просто базируется ведическое общество «Колокол». Можешь узнать подробнее, чем они занимаются? Конкретно? Конкретно еще мне нужны их списки. Вот так, ни больше, ни меньше. Нужно найти одного человека. Не получится, так придется мне профессионально к ним подъехать. Но это долго. Заранее благодарен.
– Пойдем обедать, дорогой, – Надежда подошла к мужу сзади и обняла его за плечи. Роговцев почувствовал, как тепло ее рук передается его телу. Он сразу весь как-то обмяк. «Нужно еще позвонить Беркутову», – мелькнуло в голове, а его губы уже коснулись ладони жены. Он резко развернул кресло, уронив ее к себе на колени. Желание, вспыхнувшее в нем, было так сильно, что руки, лихорадочно расстегивающие пуговки на халате растерявшейся женщины, дрожали. Надя не сопротивлялась, но и не помогала ему. Его страсть могла бы показаться наигранной, если бы не эти дрожащие руки. «Вот так было и в первый раз. Он никак не мог расстегнуть пряжку на поясе моего платья, вслух ругал свои руки – крюки и, в конце концов, просто порвал пояс. Потом долго извинялся и клялся купить мне кожаный ремешок. Впрочем, так и не купил», – думала она, машинально отвечая на его ласки…
– Матвей, мне на работу, ты не забыл? – Надя попыталась выдернуть затекшую руку из-под головы мужа.
– Да – да, еще секундочку, – пробормотал Роговцев. Он лежал на животе, уткнувшись носом в ямочку над ключицей жены, и пытался прийти в себя. «Что это со мной было? Привет из молодости или последний звонок?» – он не чувствовал радости. Только чувство удовлетворения плоти. Стало противно, он вдруг понял, что напугал жену. Потому, что овладел ею, нимало не заботясь, хочет она этого или нет. И даже не озаботившись тем, чтобы доставить удовольствие и ей. А она просто поддалась его напору, словно подала милостыню ближнему. «А во время того думала о работе? На часы поглядывала поверх моего плеча? Успею ли я или ей придется придумывать причину опоздания? Скотство какое-то!» – он не знал, как посмотрит Надежде в глаза.
Она встала с кровати первой. Надевая халат, покачала головой: нескольких пуговиц не хватало. Он видел только ее затылок, но чувствовал это ее осуждение необузданной им вовремя страсти, но стыд, возникший минуту назад, улетучился. «Другая бы рада была!» – вдруг подумал он раздраженно и испугался: так ему не думалось никогда. Он, как ему казалось, любил жену, не мыслил себя без нее. В долгих командировках, используя для своих нужд очередную женщину, он всегда стремился к ней, представляя ее ладное тело, которое знал и помнил, как на ощупь, так и глазами. Потерять ее, значило потерять часть себя. А тут это раздражение.
