— Берите, берите! — уговаривал Славку мужичок — Редкая вещь!
— Что скажешь? — поинтересовалась она, показывая мне книгу.
— А что это?
— Как это — «что»?! — возмутился почему-то мужичок — Я же говорю: Кафка, прижизненное издание!
Мы дружно расхохотались. Мужичок сразу выпустил иглы и занял, было, оборону, но в это время кваканье магнитофона сменилось шипением, а затем шелестом зажёванной плёнки. Мужичок тут же, забыв про нас, принялся самозабвенно отвоёвывать у своего непослушного монстра магнитную ленту.
* * *
Под навесом напротив выбор книг был куда больше. Это был даже не навес, а ларёк, который можно закрыть на ночь пластиковым ставнем. Правда, и сюда доносились то щелчки тумблеров, то ругань владельца уникального издания.
— Что интересует? — с отвращением вопросил пожилой одноглазый книгопродавец.
— Мистика, — немедленно сообщила Славка.
— История, этнография. — добавил я, раскрывая пухлый том, оказавшийся библией времён Екатерины Второй, наделённой кучей недурных гравюр. Подражание немцам. Цена — копейки.
— Что-то было из этнографии… Кажется, Рыбников. Историиточно нет. Мистика — может, и есть. Смотрите сами.
Продавец явно не был настроен помогать нам, и мы со Славкой принялись сами перелистывать книги одну за другой. Чаще всего попадались подшивки журналов и «Жизнь животных» Брэма, без которых не обходится ни одна груда книг ни на одном из прилавков.
— Слышишь? — Славка вдруг положила назад второй том «Песен» Рыбникова и замерла.
Я тоже отложил книгу и прислушался. Судя по тому, что ругань прекратилась, мужичок, наконец, нашёл общий язык со своим хтоническим агрегатом. Сквозь обычный шум толпы покупателей был слышен только тихий, словно далёкий звук скрипки. Очень знакомый звук…
— Она? — одними губами спросила Славка.
— Кажется…
«…Je saurai le seuil au bruit de la grille rouille» — задрожало над толпой продающих и покупающих — «L’endroit du puits sous les tilleuls On y buvait des jours d’ete…».
— Кстати, она кое о чём мне напомнила! — сказала вдруг Славка — У меня тут есть одно небольшое дело…
Её глаза вдруг сверкнули.
— Ты ведь хорошо знаешь Вернисаж? — лукавая улыбка заиграла на Славкиных губах.
Хорошо ли я знаю Вернисаж? Что она имеет в виду?
— Вообще-то, я облазил тут всё сверху донизу раз двести…
— А хочешь, я покажу тебе одно место, где ты ещё никогда не был?
— Сомневаюсь, что такое существует.
— Посмотрим…
Она взяла меня за руку, словно ребёнка, и повела вдоль рядов. Граммофоны сменялись кучками позеленевших от времени складней
