Сообщение называлось «Хищная „Долли“», было кратким и невразумительным. Особенно возмутило Усынина слово «пристукнули».
Трифон Петрович затребовал подробностей. И узнал их.
Подростка Рому действительно задели кованым ботинком по голове. Может, случайно, а может, и намеренно. Некоторое время Рома Петров был жив, но потом — так и не сумев в собственном палисаде подняться на ноги и вызвать самому себе «скорую» — умер.
Подростка Петрова — худенького, беленького — знакомые и соседи в шутку звали «князь Роман». Смотрел Рома ясно, ходил ровно, отвечал чинно. В школе учился так себе. Но по биологии — всегда пятерка с плюсом.
Все свободное время Рома проводил в живых уголках. И, в конце концов, завел себе двух овец. Еще ягнятами овец этих выбраковал пригородный колхоз, поставлявший шкурки для ярославской фабрики головных уборов (ягнята были малошерстисты, но даже та шерсть, что на них имелась, росла пучками, выдиралась сразу и целыми клочьями).
В школе Рому беленького еще терпели, а вот родственники, после окончательного отлета за границу Роминых родителей иногда наезжавшие из Солигалича, — те всегда пеняли ему за бесхозяйственность и неумение организовать собственную жизнь. Овец давно нужно было как следует выкормить и сдать на мясо. А Рома и сам жил впроголодь, и овечек морил голодом. А впроголодь что за жизнь? Лучше вовсе не жить, чем пустоту глотать!
Как ни странно, овечки прижились у Ромы прекрасно. Были они и впрямь не слишком упитанны, зато игривы и резвы — на загляденье.
— А ты в цирк их тогда сдал бы, что ли, племяш! — не унимались беспокойные родственники.
Племяш на родственные слова лишь застенчиво улыбался, на приязнь странноватую внимания не расходовал…
Теперь Рому беленького нужно было хоронить.
Но как раз в это время родственников рядом и не оказалось.
Ну а с родителями подростка Петрова, в заштатный Романов из Европы возвращаться, как видно, не собиравшимися, — ни по каким каналам связи сообщиться не удалось.
Рома беленький лежал в наглухо запертой ячейке в морге, в морозильнике. Все это знали, и у некоторых такое положение тела — вне земли или на худой конец вне урны погребальной — вызывало досаду и гнев.
«Может, хоть с мертвым телом удастся поступить по-христиански или пусть даже только по справедливости? Если уж с живым парнишкой не получилось…» — ворчали романовцы.
Узнав подробности Роминой смерти, Трифон Петрович подготовку к очередному шоу-налету прекратил окончательно.
