Она растерянно замолкла, потому что я, не дослушав, молча рванулась к лестнице, волоча Марилену за собой. Быстро как только могла – потому что следом за нами, тихо шурша по ступеням призрачным шелком своего наряда, спускалась вниз Ночная Фея, а из-за ее плеча сверкал костяной улыбкой людской Ангел Смерти. Никогда еще я не чувствовала холодный взгляд «Приносящей Покой» настолько сильно – и это чувство мне совершенно не понравилось.
Холод отступил лишь в кондитерской, когда я ощутила, что крем эклеров вот-вот начнет вытекать из чьих-то длинных эльфийских ушей.
– Вот ваш чай, сладкий, как вы и заказывали, – служанка выглядела растерянной, и не удивительно. Навряд ли до сегодняшнего дня в ее заведении бывали эльфы… и уж точно никто из них не сжирал, давясь и чавкая, восемь больших эклеров с шоколадным кремом за те полминуты, пока закипает крохотный чайник.
– Желаете что-нибудь еще?
– М-м-м, – я покосилась на витрину, – какой у вас торт самый сладкий?
– Медовый.
– Вот его и несите… – нет, сообразила я, половину торта я сейчас не осилю даже под страхом смерти! – …по четвертинке. Мисс, – добавила я, запоздало разглядев, что большая медная брошь на зеленом платье девушки на самом деле цеховый знак мастера-кондитера – из чего следовало, что нас обслуживала сама хозяйка заведения. Хорошего, к слову, заведения. Обычная человеческая еда с точки зрения эльфа являет собой горку безнадежно испорченных продуктов. Иногда их еще можно съесть, если хватит силы воли перебороть отвращение. Здешние же эклеры я бы не отказалась попробовать еще раз, более спокойно.
– Надеюсь, – дождавшись, пока кондитерша отойдет к прилавку, тихо произнесла Марилена, – теперь я услышу объяснения?
– О да! – кивнула я и тут же скривилась – чай оказался не просто сладкий, он был жидким сахаром с легким привкусом чаинок. – Дело в том, что я знаю, как убили профессора. А это, – не выпуская чашки, я указала мизинцем на опустевшую вазу из-под эклеров, – нужно, чтобы мы не разделили его печальную судьбу.
– Неужели все-таки магия? – вскинула бровь Марилена. – Мне доводилось читать о нечисти, боящейся чеснока, но вот упоминаний про сахар…
– Не магия, – мотнула головой я, – а чистейшая наука, химия. И мы только что приняли хорошую дозу противоядия.
К чести Марилены, ей потребовалось не больше пары секунд, чтобы сложить кусочки мозаики в полную картинку. Затем она стала белее скатерти, закрыла рот ладонью и с ужасом уставилась на меня.
