Как выглядело это самое перо в длинных, тонких пальцах Тимбса, можно узнать, посмотрев на портрет в Лондонской национальной картинной галерее, который в 1855 году написал его друг Т. Дж. Гуллик. На портрете Тимбс предстает перед нами коренастым лысеющим мужчиной с безвольным подбородком и печальными глазами, как будто в самую счастливую пору своей жизни уже знал об участи, которая ждет человека тривии, всецело отдавшегося во власть любимого занятия. Его скорбный взор неприятно напоминает мне о моих собственных юношеских успехах в тривии и их несоответствии позднейшей посредственной квалификации программиста.
Возможно, в тривии есть что-то, что привлекает дилетантов, вечных студентов, поскольку предлагает им «квазизаменитель» настоящего интеллектуального совершенства.
Президент NAQT называет это «синдромом игрока в викторины». «Типичный игрок в викторины — это студент-старшекурсник, который никак не может окончить университет. Он хорошо сдает тесты, запоминает факты, решает небольшие задачки. Но успех в Кубке по викторинам совершенно не гарантирует ему какие-то более серьезные достижения. Такой человек вряд ли будет заниматься важными исследованиями, напишет роман или создаст свой бизнес». Эта идея лишает меня иллюзий. В детстве я всегда считал, что всезнайки из Jeopardy! — это умнейшие люди Америки. Как иначе показать, что ты умный? Знать все цветы — символы штатов США и королей Саксонии. Но что если Роб прав и это другая, более поверхностная грань интеллекта? Неужели горы карточек для запоминания исписаны зря?
Другой пример печальной судьбы энтузиаста тривии викторианской поры являет собой педагог из Массачусетса Альберт Плимптон Саутвик. Саутвик был одним из горстки фанатов тривии, составлявших собственные компиляции, основанные на «книгах общих мест» Тимбса и других авторов. Но он произвел революцию в тривии одним гениальным ходом — облек ее в формат вопросов и ответов.
Саутвик уже был плодовитым автором нескольких информационных сборников, когда в 1884 году вышла наиболее удачная его работа под запоминающимся названием: «Викторинизм и его составляющие: каламбуры и игра слов». Он рассматривал свои 600 пронумерованных вопросов как справочник для любопытных, а вовсе не как основу для устной игры, но сходство его детища с книгами-викторинами XX века поразительно. Не только потому, что он, насколько мне известно, первым использовал в заглавии слово «викторина». Но и потому, что эти вопросы требовали короткого однозначного ответа, а не развернутого и вариативного типа: «Как дышат кузнечики?» Многие из них выглядели как современные вопросы тривии:
