— Есть ли здесь чикагские девушки?
— Сегодня вечером, — сказала она, — есть.
Мы направились к машине, избегая Дивизии, перебегая из ресторана в переулок, через дорогу, затем повторно через тьму на другую сторону, где мы увидели источник шума.
Там были десятки людей, может быть, сорок или пятьдесят, и они двинулись вверх целой Дивизией. Толпой. Они были в возрасте достаточно молодом, чтобы быть подвергнутыми сердечным проблемам к сорока годам, и они были явно увлечены своим делом, о котором они кричали громко и часто.
— Очистим Чикаго! — кричали они в унисон.
— Без клыков! Чистый Чикаго! Без клыков! — Они повторяли слова, как мантру, с ненавистью, кричали на людей на улице, размахивая руками как хоккейными клюшками в воздухе, между друг другом, разбивая окна машин и фонари, везде где они проходили.
Это были современные жители с факелами, а я — монстром Франкенштейна.
— Что за уроды, — пробормотала Мэллори.
— Еще какие, — согласилась я.
— И нам как-то нужно отсюда выбраться, пока они не приблизились. — В поисках пути отступления, я глянула на Вольво на улице. Он стоял в безопасной зоне, пока еще с целыми зеркалами и стеклами, но нам нужно было проскользнуть мимо мятежников, чтобы до него добраться.
— Девчонки с вечеринки, — напомнила я. Мэллори кивнула, и я взяла ее под руку. Приняв самое человеческое выражение, мы пошли к машине, словно две обычные девушки, возвращающиеся под конец ночи в центр города.
Я работала, стараясь не вздрагивать при каждом звоне разбитого стекла и залпах анти-вампиров, выкрикивающих проклятия позади нас, и опустила глаза. Но это не замедлило моего быстрого сердцебиения. Здесь было много людей, больше нежели я могла бы справиться в одиночку, особенно без оружия, ничего кроме сине-волосой девушки рядом со мной не было.
Зазвучали сирены вокруг нас, когда мятежники уничтожили окна магазина и поступил сигнал тревоги. Когда мы дошли до конца квартала и нам оставалось идти всего несколько десятков футов, мы, пригнулись, за углом, наши сердца колотились, когда мятежники подошли ближе.
К сожалению, это только взбесило моего внутреннего хищника, который был более чем готов ринуться в бой с людьми. Озлобленными, плаксивыми людьми.
— Так, забавная история, — сказала Мэллори, ее спина напротив стены здания, ее рука обнимала меня. — В коем-то веке я пыталась поужинать с моей лучшей подругой, и случился Апокалипсис.
— Не шути, — пробормотала я, соглашаясь, морщась от звуков насилия из окутавшей нас ночи.
