Я ведь планировал, что если вдруг постигнет меня эта, как пишут в некрологах, «долгая продолжительная тяжелая болезнь», сделать ее непродолжительной. Чтобы никого попусту не мучить, не надоедать, не омрачать прошлого.
Но вот она меня постигла, а я все еще здесь, все еще нагоняю на всех тоску, и не то чтобы труса праздную, хотя и это имеет быть, но в основном — само как-то так выходит. Сперва, когда понял, что со мной произошло, а понял со всей отчетливостью далеко не сразу, думал — может, еще вылечат. Про это без конца в последние годы по телевизору талдычат — если даже ты не любитель «болезненных шоу» — волей-неволей западает. Раз талдычат.
Потом, когда надежда на чудо ушла, тоже как бы не было повода особо спешить. Его и до сих пор нет. Внучка Лена вовремя уколы ставит, так что боли, которой, насмотревшись на других да наслушавшись страшных россказней, все до дрожи страшатся, почти не ощущаю. Да еще, чем черт не шутит, Жулик, наверное, способствует, хоть и не верю я в чудеса, но почему-то же он ложится всегда на одно и то же место, будто я не весь одинаково уютный и теплый…
Ну, удавлюсь я, предположим, в ванной на полотенцесушителе — в наших домах многие так поступают, значит, дело нехитрое, — придет Ленка укол ставить, а меня на моем диване нет, и Граф воет, и Жулик скачет, как ненормальный. Кинется внучка туда-сюда, а я — как последний кретин…
А кроме того, в последнее время совершение новая, совершенно неожиданная забота стала мучить. И все сильнее. А дело в ней, в моей внучке, которую я еще недавно не знал почти и узнать не стремился, однако пришлось вот познакомиться-таки…
Ох-хо-хо, грехи наши! Жизнь наша бестолковая…
Лена-то — моего сына Толи дочка. А сына-то я не растил, не воспитывал. Правда, алименты исправно платил, не скрывался, как другие, по всяким пожаркам-кочегаркам, чтобы официальная, облагаемая алиментом зарплата как можно меньше была. Нет, я всю жизнь, как подобает, — у станка. На производстве…
Господи, давно весь мой труд превратился в утиль и переплавлен, а не переплавлен, так валяется никому не нужный по свалкам да пустырям!..
В общем, перво-наперво Наталья виновата, что так все вышло. А уж после — я. Хотя и не легче от этого…
Зачем, ну, зачем она под меня, глупого и до баб охочего дембелишку, так сразу легла? Чай не девочка уже была, далеко не девочка.
По расчету легла — ясней ясного. Замуж пришла пора, а тут я подвернулся. Не бог весь что, конечно, однако и не хуже всех. Парень как парень…
