В перемены, невзирая ни на какие административные меры, во всех школьных закоулках шумело настоящее торжище. Разумеется, не обходилось без жульничества и банальных экспроприаций. И хотя некоторые учителя где-то слышали, что коллекционирование — дело благородное, а жульничество коллекционера невинно, как детская «неожиданность», однако явный бардак в учебном заведении в корне уничтожил всякие зачатки либерализма.
В Кольцово мы гоняли на великах, но, бывало, хаживали и пешком. И там пропадали по целому дню, встречая самолеты со всех концов необъятной Родины, а самолетов тогда летало много, и концов у Родины было больше. Хотя живого иностранца встретить тогда было невозможно, тем не менее одного, Фиделя Кастро, однажды очень быстро мимо нас провезли в открытом лимузине, нас предварительно увязав в кучу специальной красной веревкой.
Собственно, мы встречали даже не самолеты, хотя попасть на летное поле в те времена не составляло никакого труда, однако даже мне, недавнему таежнику, диковинные алюминиевые птицы сравнительно быстро примелькались.
Мы, прежде истосковавшихся в разлуке родственников и подчиненных, вылавливали из толпы благополучно долетевших особей исключительно мужского пола и быстро-быстро излагали суть дела.
А женщины нас не интересовали. Потому что очень редко пользовались спичками. Но даже если и шла навстречу такая, которая, наплевав на общественное мнение, нагло прилюдно курила, у меня не поворачивался язык столь же непринужденно остановить ее и выпалить в лицо отработанный текст, поменяв в нем одно только слово…
Да, каждый из нас имел собственную формулировку, но я, как мне кажется, обращался к перспективному человеку наиболее вежливо, вразумительно, грамотно и достойно: «Дяденька, покажите спичечный коробок!» Разумеется, «волшебное слово» мне было уже известно.
А все равно, некоторая излишняя робость не позволяла мне выйти в лидеры школьной филумении. То, что я был самым упертым, сомнения не вызывает, но не вызывает сомнения и то, что удачливей всех я, в принципе, не мог быть — никогда, нигде, ни в чем…
Впрочем, однажды небывалая удача случилась все же. Это когда в аэропорту один дядя, назвавшийся Борисом Александровичем и наклейку на спичечной коробке имевший весьма посредственную — хотя, возможно, он и вообще не курил, — вдруг пристал ко мне со всякими вопросами.
Нынешний тинэйджер, вне всякого сомнения, послал бы дядю по известному адресу, и вся недолга, но среди нас был только один человек, способный на такую выходку, уникальный человек, о котором речь пойдет несколько позже.
