Непосредственность адвоката и его энергичный тон, казалось, произвели на Радева впечатление. Только теперь он поднял голову и внимательно посмотрел на него. Наверное, внешний вид молодого человека подействовал на Радева успокоительно. Или он действительно смирился: с этим защитником или с другим — какая разница… Так по крайней мере показалось Стаменову. Но в данную минуту это совершенно не волновало его.
— Что вы от меня хотите? — мрачно поинтересовался Радев.
— Чтобы вы облегчили мою задачу. Я внимательно изучил дело… И сам понял некоторые вещи. Во всяком случае, я хорошо представил себе ваше состояние. Жена изменяла вам долгие годы. Это угнетало и унижало. Есть люди с открытым и буйным нравом. Они моментально взрываются, дают пощечины, угрожают или избивают соблазнителя. Но вы не из таких, вы слишком тихи, покорны и сдержанны. И слишком чувствительны. Вы все держите в себе, ничему не давая выхода. Вы — не Отелло, но… до известного предела.
Молодой адвокат удовлетворенно посмотрел на своего молчаливого подзащитного, который словно не слушал его.
— Так?
Радев ответил не сразу. Он вздохнул и после минутного размышления тихо произнес:
— Нет, не так.
— Как не так? — несколько озадаченно, даже с нотками раздражения спросил защитник.
— Совсем не так.
— А тогда как же? — с иронией произнес Стаменов.
— Вы слишком молоды, вряд ли поймете меня. И я искренне сожалею о судьбе вашей красивой речи. Впрочем, можете ее произносить. Но мне совсем ке хочется обманывать вас.
— В чем дело? — спросил несколько сбитый с толку адвокат.
— Все дело в том, что я смирился… Моя душа уже стоит на коленях.
— Что-то я не совсем вас понимаю. С чем вы смирились?
— Со своей судьбой. У нас не могло быть и речи об измене. Потому что она просто меня не любила. Никогда не любила, ни одной секунды. Она вышла замуж за меня из страха.
— Как из страха?
— И этого вам не понять. В наше время женщины нередко выходили замуж из страха остаться старыми девами.
— Как же она могла этого бояться? Извините, но, насколько я знаю, ваша жена была очень красивой женщиной. И образованной к тому же.
— Она и в самом деле была красавицей! — грустно произнес Радев. — Это было и ее несчастьем, и моим. Я прекрасно понимал, что я вовсе не тот, кого она ждала. И все же женился на ней. Возможно, вы назовете это подлостью. Один воспользовался затруднениями другого. Но дело в том, что я любил ее. Хотя для вас это слово не наполнено слишком глубоким содержанием.
