— Но ребенок увидел бы труп и в спальне.
— Это другое дело. Я положил ее на кровать, накрыл одеялом. Он мог подумать, что мать спит. К тому же он редко входил в нашу комнату.
— А кровь?
— В прихожей? Я вытер ее тряпкой. Он не должен был видеть крови, ведь он мог догадаться…
— Куда же вы девали нож?
— Нож?
Во взгляде мужчины появилось что-то беспомощное и жалкое.
— Не знаю, — ответил он. — Ах да, мне кажется, я бросил его в мусоропровод.
— Чтобы его не увидел сын?
Как ни растерян был Радев, сразу же понял суть намека.
— Нет, конечно, — глухо ответил он. — Как вам объяснить… Просто испугался. Сначала я решил никому ничего не говорить, как будто бы ничего не знаю. Потому и молчал, когда пришел вот этот товарищ, — он кивнул в сторону Ралчева.
— А сегодня утром, идя сюда, вы решили сказать правду?
Радев растерянно посмотрел на инспектора.
— Не знаю… Возможно… Со вчерашнего дня я сам не свой, товарищ начальник. Каких только мыслей не было в моей голове! Прежде всего — убить себя! Не нужна мне такая жизнь. И до сих пор счастья не было, а теперь?.. С тех пор, как женился — никакой радости…
— И все же вы живете…
— Ради сына… Только из-за него. На кого я его брошу? Как оставлю без отца и без матери?
Радев низко склонил голову: наверное, опять заплакал. Ралчев закусил губы, но Димов словно не заметил этого, напряженно задумавшись.
— Я хочу еще раз вернуться к убийству, — сказал он. — Как вы перенесли жену из прихожей з спальню?
В первый момент Радев не понял вопроса.
— Как? Разве я помню? Да и как, кроме как на руках…
— На вас был этот костюм?
— Да, этот.
— Значит, пятна крови на нем вы потом застирали?
— Застирал? Нет… Не знаю, как это получилось… Каким образом я его не испачкал… Но я его не застирывал.
— Должен сказать, что во всем вы проявили большую сообразительность, даже хладнокровие, — заметил Димов.
Радев мрачно молчал. И впервые Ралчеву показалось, что в его лице появилась враждебность.
— А теперь идите в соседнюю комнату, — снова заговорил Димов, — и напишите все, о чем вы здесь рассказали.
Когда они остались одни, Ралчев возбужденно встал из-за стола, но Димов по-прежнему сидел в глубоком раздумье и выражение его лица свидетельствовало о неудовлетворенности.
— Твоя гипотеза полностью оправдала себя! — все еще волнуясь, воскликнул Ралчев. В этот момент он словно забыл о тяжелой драме, свидетелем которой оказался. Димов рассеянно посмотрел на него. — Только из-за ребенка. Да и кто бы еще мог беспокоиться о нем? Случайный убийца? Ни в коем случае. Только человек, который любит мальчика и болеет за него душой.
