— Ир-мунен!
Вытаращив глаза, он в страхе смотрел на статуи египетских богов, дрожащей рукой указывая на Анубиса, бога загробного царства с головой шакала.
— Ир-мунен! Чудовище — собака с ногами человека! Билау! Человек с лапами ястреба!
Он указывал на стоявшее в нише изображение человеческой души, которая древним египтянам представлялась в виде птицы с человеческой головой.
Из стен выступали барельефы двуногих ящериц, порожденных, возможно, воображением художника, а может, виденных им, когда египтяне впервые сошли на австралийскую землю.
Во мраке светились зеленые глаза, то исчезая, го вспыхивая снова. Гурмалулу дрожал.
— Ир-мунен! Они шевелятся!
Том оборвал его.
— Мозги у тебя шевелятся! Не видишь разве, что статуи сделаны из камня. Я видел как-то фильм про Клеопатру. Такими были египетские боги. А огоньки — это глаза кошек.
Черная кошка потерлась о ноги Гурмалулу, и он едва не потерял сознание от испуга.
Чернокожие воины не позволили им долго удивляться. Копьями грубо подтолкнули их к пустому трону.
Кенатон, усевшийся на голову Осириса, прокричал из темноты:
— Падите ниц перед божественным фараоном! Самые знатные целуют пыль, по которой ступал фараон.
Джонни протянул руку вперед:
— Смотри-ка, смотри! Какая красавица!
Том также увидел статую Нефертити, Пораженный ее красотой и мастерством древнего скульптора, он замер. Опытный знаток рынка, он тут же прикинул, сколько миллионов стоила бы эта находка. Миллионы! Но как ее вывезти незаметно?
В этот момент Гурмалулу увидел и опаловую змею на стене.
— Радужная Змея! — простонал он и бросился лицом вниз. — Никто не должен смотреть на Радужную Змею! Кто ее увидит, умрет!
Тут и Том Риджер заметил змею. Наверное, нигде в мире не было таких прекрасных опалов. Их легко перевозить, и сбыть можно с меньшим риском, объявив добытыми в шахте.
Гурмалулу стонал на полу:
— Говорил я, что отсюда никто не возвращается!
— А ну, заткнись! — оборвал его Том. — Если бы ты не пошел со мной, то давно бы уже умер от колдовства Джубунджавы.
— Лучше бы мне сдохнуть, чем попасть сюда!
Но тут чей-то глубокий голос прервал их ссору:
— Несчастные, что ищете вы в моей земле?
— А ты кто такой, что считаешь эту землю своей? — возразил Том.
— Я — фараон Эхнатон. Последний потомок царицы Нефертити, три тысячелетия назад заселившей Красную южную землю.
Том разбирался в людях. И этого он сразу распознал. Опасный маньяк! И в глазах он заметил какой-то лихорадочный блеск. Где он еще видел похожее? Не в Перте ли, когда, молодым полицейским, обнаружил притон курильщиков опиума? Такие же пристальные и одновременно отсутствующие глаза…
