Максим быстро умылся, тщательно причесался и только после этого вызвал Гарибальди.
Тимофей Леонидович ответил сразу. Увидев на экране лицо Максима, приветливо улыбнулся:
— Поправляешься, герой нашего времени?
Мальчик на шутку не ответил.
— Спасибо за гостинец. А что это было? Апельсин? — сказал он только из вежливости. — Лучше всех лекарств мне помог.
— Постой шуметь, — нахмурился Гарибальди. — Какой еще апельсин?
— Обыкновенный. Вкусный. Вот корочки.
— На станции нет никаких апельсинов, — недоуменно проворчал Тимофей Леонидович. Он что-то соображал, но Максим догадался раньше и чуть не подпрыгнул от радости.
— Я знаю, что нет, — лукаво улыбнулся мальчик. — Но кто-то же положил его возле моей постели. Кстати, этот «апельсин» чуть горчил и пах лекарствами. И не напрасно. Посмотрите, пожалуйста, на диагноз электронного врача.
— Практически здоров, — прочел Гарибальди и присвистнул от удивления.
Максим ликовал.
— А Карлсон говорил: пять дней. Может, теперь мне разрешат в тот лес?
— Ты, я вижу, знаешь о моем распоряжении, — улыбнулся Гарибальди. Учти, я свои распоряжения не отменяю.
— Вы поспешили, — как можно убедительней заверил Максим начальника станции. — Ведь в Купол впустили пока только меня. И только ко мне явились ночью пришельцы, чтобы оставить целебный «апельсин». А это уже настоящий контакт, а не ваши посты и «Пингвины». Если вы не разрешите мне остаться на станции, клянусь, я расскажу об «апельсине» членам совета Мира, и меня все равно оставят…
— Вот нахаленок! — Тимофей Леонидович улыбнулся, но сразу же посерьезнел. — Ты извини, конечно, но тобой сейчас руководит не разум, а детский энтузиазм. Может статься, что всем нам отсюда…
Он не успел договорить. В коридоре послышался топот — кто-то бежал, а в следующее мгновение дверь кабинета резко распахнулась. На пороге стоял отец Максима.
— Тимофей Леонидович! — он перевел дыхание и ткнул рукой куда-то в угол. — Там, возле склада, появились какие-то странные штуковины. Сбежались все наши, ожидают вас…
Экран тотчас опустел.
— Медведи из снега, яблоки из льда… — запел Максим, быстро надевая и застегивая комбинезон. — Начинаются дела — всякие чудесные, очень интересные…
Он выскочил в морозную ночь. Тихо, безоблачно, настоящий штиль. В воздухе повисли ледяные иглы — если запрокинуть голову и дышать ими тихо-тихо, то кажется, что на язык попадают отдельные звездочки. Вот они сияют — кристаллики небесного льда. А среди них непривычный и торжественный Южный Крест.
