— Ну и ну, — сказал Шалаев. — А чего ж тогда узор плиточный не сошелся, если тебе его восстановить надо было?
— Не успел я, — потупился зеленокожий. — По ночам перекладывал. А тут вот решил вечером поработать, чтоб скорей закончить. И меня прифурило…
— Чего тебя?
— Прифурило. Ещё одна особенность сложного механизма нашего опьянения. У нас этот процесс фазовый: то отпустит, а то опять так прифурит, что аж пластины сводит. — Он болезненно поморщился. — Вот меня и прифурило. Побросал инструменты… а потом, дурак, ещё вернулся швы рихтовать и наждачку обронил.
— Да я сразу понял: что-то тут не так, — гордо сказал Шалаев. — Но на рожон-то зачем ты лез? Дразнился, у эскалатора цирк устроил, тяпнул вон меня… зараза.
— Говорю ж, прифурило, — хныкнул зеленокожий. — Не протрезвел я до конца. В плодах акдов есть очень сильные токсины. Вот меня и потянуло на подвиги.
Шалаев некоторое время молчал. А потом вдруг рассмеялся, заставив вздрогнуть и поморщиться дремлющего Козлова.
— Пьянка, она везде одинаковая, зелёный друг, — сказал сержант, отсмеявшись, — Что у вас, что у нас… Слушай, предположим, я тебе верю, и ваших алкашей реально шлют на отсталые планеты, чтобы разгадать какие-то загадки. Сколько же тогда этих… недоразвитых миров-то?
— Ну-у, — замялся зеленокожий, — не так уж мало. Галактика большая. Да и не обязательно каждого на отдельную планету: иногда скопом засылают. Но тогда и ребусы посложнее. К примеру, помните знаки на кукурузных полях? Это двое наших постарались. Все лапы стоптали. Или вот Бермудский треугольник…
— Стоп, — перебил Шалаев. — Мне такие подробности ни к чему. Сам по пьянке сболтну, и тогда точно в дурку упекут.
Зеленокожий не стал продолжать. Свернулся калачиком возле холодной стены.
— Что ж с тобой делать, гастарбайтер, — проговорил Шалаев. Негромко, чтобы не услышал дремлющий лейтенант.
Зеленокожий вздохнул и пожал плечами. Жест получился каким-то слишком уж… человеческим.
Сержант с минуту размышлял, крутя в руках фуражку. В конце концов, усмехнулся:
— Выходит, наша Земля — всего лишь заурядный трезвяк?
Зеленокожий неопределённо покачал головой.
— М-да, забавно. — Шалаев привстал и снял с него звякнувшие наручники. — Иди. Укладывай свою плитку, как надо, и убирайся восвояси.
Удивлённо посмотрев на сержанта, зеленокожий потёр затекшие лодыжки. Поднялся. Отодвинулся на пару метров и спросил:
— А как же медаль?
Шалаев прищурился.
— Я вот сейчас разбужу товарища лейтенанта.
