Любовь к трем цукербринам | страница 109



и заменить его другим, то есть оптимальным алгоритмом, основанным на живом человеческом опыте, но лишенным собственного интереса и воли. Цукербрин не человек. Это метод. Демократия – слишком важная вещь, чтобы доверять ее отправление людям. Борьба с террором – тоже.

Промотать шестьдесят минут, велел Кеша. Я сказал, что не хочу философск. зн.

Охотно, ответил Библиотекарь. Таким образом, переход от двухпартийно-открытой к трехпартийно-закрытой системе управления подразумевал, что за общественное признание борются не два противостоящих кандидата, а три взаимодополняющих цукербрина, условно называемые «консервативным», «радикальным» и «либеральным» – причем эмулятивно один из цукербринов частично негр, другой – частично китаец и пр. (условный расово-национальный состав зависит от зональности). При этом управляющий цукербрин меняется не один раз после выборов, а столько раз, сколько трансформируется общественный сантимент, непрерывно измеряемый в реальном времени…

Промотать еще двадцать минут, велел Кеша.

Осталось шестнадцать, ответил Библиотекарь.

Тогда промотать пятнадцать, велел Кеша.

Охотно. Власть может переходить от одного цукербрина к другому или третьему до семисот раз в секунду – и каждый раз достигается сложнейший компромисс между всеми тремя политическими платформами, позволяющий наиболее полным образом учитывать настроение граждан в реальном времени. Ни один самый умный и быстрый политический обозреватель давно уже не в силах отслеживать эти процессы с той скоростью, с какой они происходят. В результате политика осталась доступной человеческому разумению только в той области, где проходит обсуждение новых алгоритмов, сам же политический процесс… Промотать… Сравнил цукербринов с тремя все время меняющимися головками бура, который ежесекундно вгрызается в реальность, чтобы пробурить ведущий к свету… Промотать… Поэтому цукербринов всегда изображают вместе: никогда в точности не ясно, какой из этих алгоритмов является высшей властью в данную секунду. Конец.

Кеша два раза наклонил голову влево. Библиотекарь закрыл свой фолиант, библиотека поехала назад, сжалась и угасла, и Кеша опять оказался на фейстопе.

Следующий выбор был прост.

Неподалеку от Ксю Бабы на фейстопе стоял бородатый господин с тростью, в смокинге и галстуке бабочкой, под которой висел тяжелый крест, образуя вместе с галстуком подобие медной стрекозы. Так, по мысли неизвестного художника, должен был выглядеть Игрок (локализация, достоевский, локализация), но Кеше этот персонаж больше напоминал набожного вампира. Кеша кивнул Игроку – и тот, взмахнув тростью, взял его в свою папку.