Кеша подумал, что Анонимус – такой же примерно враг системы, как Little Sister. «Оппа-Зишн Стайл», как пели в древности. Просто его задача, как и у прочих светлых борцов – собрать вместе все возможные претензии к «менеджменту» и слепить их в грозно грохочущие, но безвредные комбинации слов, которые не то что не расшатают существующий порядок, а убедительнейшим образом докажут – от противного – его незыблемую безальтернативность.
И неудивительно. Иначе на фейстопе никакого Анонимуса не было бы. Говно этот Анонимус. Платное говно. Не в том смысле, что ему платят – за маской никого нет, – а в том, что заставляют за него платить самого Кешу. Списывают sharing points.
Кеша чуть заметно наклонил голову, и маска смолкла. Кеша наклонил голову сильнее, и, превратившись на миг в звездный дождь, Анонимус сжался до своей обычной фигурки на фейстопе. Пять минут правды кончились.
Сестричка пускала в фонтане кораблики. Увидев, что Кеша смотрит на нее, она отвернулась. Сердце над головой Мэрилин опять горело, но мысли Кеши устремились совсем в другую сторону.
Анонимус сказал кое-что интересное. Вернее, навел на мысли.
Действительно, когда Кеша последний раз видел физическую реальность под фейстопом? Сложно было даже припомнить. Да и зачем? Что, спрашивается, могло там измениться? А вот если специально постараться увидеть – прямо сейчас? Сможет он сразу или нет?
Раньше Кеша умел переключать внимание очень быстро. Это было одновременно просто и муторно – следовало расфокусировать особым образом взгляд, как бы угадав еще один фон, спрятанный под итальянской площадью. И тогда…
Кеша напряг глаза и волю. Так… Так…
Фейстоп потускнел. Затем перед глазами поплыла зеленоватая пелена, словно он засыпал. Несколько секунд Кеше казалось, что он летит куда-то сквозь облака зеленого тумана. А потом…
Ну да. Вот оно, такое же, как всегда.
Там, где только что были фонтан и сестричка, стала видна гигиеническая трекпэд-мембрана, отделяющая его от социальной партнерши. Именно по ней гуляли его руки, когда Кеша чувствовал под ними чужое тело. Но для выдрессированных долгой тренировкой нервов прикосновение к мембране давно уже превратилось в интимнейшую форму контакта.
В своем обнаженном естестве мембрана выглядела странно. Это была золотистая упругая поверхность из чего-то среднего между пружинистой тканью и эластичной пластмассой – с узором, похожим на мелкие пчелиные соты. Так выглядели сопла разрядников, позволяющих мембранной матрице создать тактильные ощущения в дополнение к внутримозговой стимуляции.
