— Снова угрожаешь мне, Винсент? — устало произнесла она. — Ты был таким добрым мальчиком! Мое сердце кровью обливается, когда я вижу, каким ты стал.
— Ничего! Вы это переживете! — сухо сказал он.
Она перестала притворяться, что ее обижает его грубость.
— Мне потребуется некоторое время, чтобы обдумать твое предложение.
— Шантаж — это не предложение, мадам! А предложение заплатить больше — так это вообще взятка! — заметил он. — Сделайте нам обоим одолжение и соглашайтесь! Эти деньги помогут вам привлечь еще одного любовника.
Мать отмахнулась от этого совета.
— Я вернулась в Англию по другой причине. Я не могу уехать, пока не решу одну проблему.
Он понимал, что придется подождать. Не мог же он связать мать и приказать Спэрроу сбросить ее в Темзу с ближайшего моста.
— Хорошо, тогда решайте свою проблему, но держитесь подальше от моей семьи!
Она обиженно посмотрела на него:
— Я тоже член твоей семьи, Винсент!
— Уже давно нет! — Он проводил ее до дверей и позвонил дворецкому. — И зовут меня Фрост!
Несколько дней спустя Эмили сидела в столовой, обдумывая, как ей вести себя с лордом Чиллингуортом. Стоит ли ей раскрыть карты и прямо спросить его о Люси? Или избегать разговоров с ним?
«Держаться от него на расстоянии может оказаться не так-то просто», — признала она. Реган уже пригласила ее в гости. Она хотела похвастаться своим сыном и познакомить ее со своими друзьями.
— Может быть, у лорда Пэшли есть брат? — спросила мать, когда она упомянула о приглашении Реган.
По мнению матери, деньги, потраченные на учебу в заведении мисс Суон, окупились сполна. Эмили намеренно не сообщила, что у подруги есть неженатый брат. Она не хотела поощрять устремления матери.
— Что такое «Лю»? — спросила Джудит, сестра, заглядывая через плечо Эмили.
Та недовольно смахнула крошки от тоста, просыпанные сестрой.
— Ничего! — коротко ответила она, переворачивая бумажку.
Ей не хотелось полностью писать имя старшей сестры. Она написала две первые буквы машинально, думая о Люси и о лорде Чиллингуорте.
— Лю… Довольно легко догадаться: Эмили начала писать слово «любовь», но не дописала его, — вмешался в разговор Седрик, сидящий за столом напротив них.
— Не писала я слово «любовь», дурачок! — вспыхнула Эмили, скрипнув зубами при виде его многозначительной улыбки. — Я писала… — Она не знала, что сказать.
— Что происходит? — спросила мать, отрывая взгляд от газеты.
У нее была сверхъестественная способность игнорировать их всех, когда она на чем-то сосредоточивалась.
