– Ни в коем случае, – строго сказал Нойперг. – Ибо она может их заразить.
Лиза поднялась вслед за Нойпергом в свою комнату. А очень озадаченный болезнью дочери Фраскони стал сам обслуживать клиентов. Когда она полностью разделась и легла в постель, генерал принялся тщательно ее ощупывать.
– Здесь больно? – спросил он, положив ладонь на ее грудь.
– Нет, – сказала девушка.
– А здесь?
И он кончиком пальца погладил сосок левой груди. Как человек, старающийся стереть пятнышко. Лиза от возбуждения застонала. Генерал нахмурился.
– Левый сосок очень чувствителен, – сказал он. – Я был прав. Давайте осмотрим другой.
Намочив палец слюной, он прикоснулся кончиком его к соску другой груди жестом человека, пытающегося снять с него божью коровку. Лиза, для которой все это было в диковину, захрипела.
– Болезнь слишком запущена, – сказал Ной-перг. – Мы сейчас находимся накануне кризиса. Но я вас вылечу.
Он спустился вниз в зал и отвел трактирщика в сторону.
– У нее лихорадка, очень заразная, – сказал он. – Я строжайше запрещаю входить в комнату дочери. Я буду приходить к ней, поднимаясь по наружной лестнице для того, чтобы никого не встретить. Два дня я лично буду кормить ее и лечить. У меня при себе есть все нужные лекарства. Не переживайте…
Господин Фраскони поблагодарил Нойперга. Тот вскоре вновь поднялся в комнату, где Лиза, все еще возбужденная различными прикосновениями к ее телу, чувствовала, что на нее накатила теплая волна, причину которой она по своей наивности видела в том, что у нее началась лихорадка.
Лжеврач извлек из кармана баночку с мазью, сунул в нее палец и снова приступил к массажу сосков грудей.
Спустя несколько минут Лиза принялась со стоном извиваться.
– У вас именно та болезнь, от которой часто страдают девушки, затянувшие с замужеством, – сказал Нойперг. – В вашем возрасте вы должны быть замужем.
– Точно, – прошептала Лиза, охваченная непонятными ей желаниями.
– Мой долг врача вынуждает меня предложить вам то единственное лекарство, которое сможет вас излечить, – важным тоном сказал генерал. – Не чувствуете ли вы почесывания в этом месте?
И он благочестивым жестом указал, как сообщает нам автор летописи, «на то место, которое древние называли расколотым сердцем»…
– О, да! – ответила девушка с возрастающим возбуждением.
– В таком случае, – сказал Нойперг, – всякое колебание с моей стороны было бы преступлением. Я должен поступить так, как поступил бы ваш муж. Не будем никому об этом рассказывать. Это останется нашей тайной. Я делаю это для того, чтобы вас вылечить…
