— Я не могу поверить, что Шихад — твой сын, — я презрительно сплюнул на пол. — Он бы никогда так не поступил… спаси хотя бы гарем и гвардейца — они не знают о тебе, как я понимаю.
— Хорошо, Олерский, так тому и быть, — согласился Оборотень. — У тебя чуть больше минуты, помолись что ли. Свидимся на той стороне…
Грандмаг исчез, оставив нас с Колоском в темной полуразрушенной крепости.
Передо мной зажглась световая фигура чешуйчатого бойцового кота. На моей памяти Колосок лишь второй раз обращался ко мне таким образом после своей смерти.
— Прости, друг, закончилось наше везение, — я устало присел на пол.
…Два года назад во время летней практики мы с Колоском попали в переделку на планете, населенной огромными драконами. С трудом уйдя от голодных хищников благодаря отваге и самоотверженности кота, мы спрятались в маленькой пещере. Колосок умирал на моих руках, и ни одно лечащее заклятье не могло преодолеть его природный иммунитет к магии. У нас был только один способ, сохранить часть его личности — сделать его основой магического артефакта. Колосок сам согласился на это, и я взялся за дело…
— Хазар, — начал призрачный кот мыслеголосом. — Разве мы сдавались когда-нибудь? У тебя в «кармане» три артефакта из кладовой Императора, может они на что сгодятся?
Вскочив с пола, я принялся изучать артефакты: «Абсолютное зеркало», «Темпоральный ускоритель» и какой-то «Генератор Законов». Конструктор явно не отличался изобретательностью в названиях. Это были очень простые артефакты, созданные по аналогу знакомых заклятий, только вот не было в них ни строчки магического оперирования и они обладали мощью своего создателя. Я ожидал нечто большее, но сейчас мне было достаточно и этих игрушек грандмага Тергона.
Время внутри моего тела потекло с новой скоростью, и я побежал, понимая, что теперь успеваю и больше могу не торопиться.
Я ушел чисто, не привлекая внимания. Только в конце пути, когда уперся в силовой купол, мне пришлось спрятаться за «Абсолютным зеркалом» и переждать бомбардировку дворца. Через минуту на месте архитектурного памятника остался зиять кратер с оплавленными стенами. Дождавшись, когда купол отключат, я покинул территорию выжженного парка и побрел домой, буквально засыпая на ходу. В душе боролись два противоречивых чувства: радость и горе. Я был рад, что все закончилось, но смерть друга горькой пилюлей омрачала маленькую победу. Плывя по течению, я прокладывал собственное русло, но теперь некому было страховать меня, идя рядом по берегу.
