– Они должны видеть в нас силу. И не просто видеть, а чувствовать её. Иначе они превратят нас в пыль, – инструктировал он своих солдат.
Они действовали соответственно. Когда его солдаты дежурили на КПП, они не пропускали ни одной машины, будь то скорая с роженицей, больные, нуждавшиеся в срочной медицинской помощи, или старики, направлявшиеся к родственникам. На него не действовали никакие мольбы, он был совершенно глух к страданиям больных, рожениц, стариков. Я познакомился с ним во время одного из рейдов в деревню, в окрестностях города. Мы искали подозреваемых, закидавших одну из наших машин бутылками с «коктейлем Молотова». Мы арестовали несколько арабов, адреса которых нам передали спецслужбы, и ждали, когда прибудут следователи, чтобы передать им задержанных. Всё это время арабы под охраной солдат сидели прямо на земле возле дома, курили и пытались шутить с солдатами. И тут неожиданно прибыл Миха. Его солдаты прочесали всю деревню, взорвав двери как минимум десятка домов. Ворвавшись в дом, они в поисках подозреваемых переворачивали всё. Так, двигаясь из дома в дом, они добрались до нашей группы. Увидев сидящих на земле арабов, он поднял крик, подскочил к ним и приказал лечь на землю лицом вниз. Так он их держал до тех пор, пока не приехали следователи ШАБАКа, а сам в это время орал на старика, работавшего на своём участке недалеко от дома, где всё происходило.
– Я заставлю тебя отжиматься от земли, пока ты не скажешь мне, где твои сыновья! – кричал на него Миха. – Я знаю, что они где-то здесь! Где они? Говори! – и он отвешивал старику тяжёлые оплеухи. Женщины, работавшие вместе со стариком, плакали от бессилия и отчаяния. Многие солдаты и офицеры сторонились Михи, но возражать ему никто не решался. Да и бесполезно это было. Миха был абсолютно уверен в том, что «знает, как с ними надо». Начальство его ценило, и он довольно быстро продвигался по службе.
– Здесь свои законы, – вкрадчиво поучал девушку Миха, – и нам их не изменить – ни тебе, ни мне. Либо мы их, либо они нас. Это закон войны, а мы на войне. Пойми, на войне действуют совсем другие законы!
Миха мягко стелил, но это лишь ещё больше настораживало девушку и укрепляло в непреклонности. Конечно же, при желании командир базы мог обвинить её в чём угодно, и положение девушки было бы весьма незавидным. Но вместо этого он почему-то предпочёл устроить отвратительную сцену, и эта сцена стала как бы незаметной трещиной в стене неприступной крепости, которую он пытался построить здесь, если не навечно, то очень надолго.
