Иратов раздраженно отмахнулся:
— Нашли время шутить. Перестаньте.
— Нет, серьезно. Я-то думала, что убили вас.
— Почему? — Иратов уставился на меня пронизывающим взглядом. — Почему вы так подумали?
— Не знаю, — покраснела я. — Слышу крики: «убили, убили», выхожу, вижу — Люда плачет. Ну вот…
— Да? — Иратов, по-моему, не поверил. — Убили Свету Григорчук. Задушили.
Людмила опять зарыдала, и я, извинившись, тихо смылась. Надо было осмыслить все происходящее и бежать встречать Васю. Голова раскалывалась, и я ничего не понимали. Ровным счетом ничего.
Выйдя от Иратовых, я поспешила смешаться с толпой у номера Григорчук — надо же послушать, что люди говорят. Говорили всякую чушь: что спьяну Григорчук заснула, лицом в подушку, и задохнулась; что к ней приезжал ее любовник и задушил; что Иратов поругался с ней и просто в гневе бросил в нее подушкой, а она возьми да и умри.
— Иратов? — я заинтересовалась. — А почему вы думаете, что он?
— Потому что он ее нашел, — пояснила мне горничная.
— Нашел? Где? — Я прикинулась, что слышу об этом впервые.
— В ее номере.
Глупо было спрашивать у горничной, что Иратов делал в номере Григорчук после (а может, и до?) ее смерти. Но у кого-то спросить надо, а то я лопну от любопытства. Я огляделась по сторонам и заметила интересную парочку: Татьяну Эдуардовну Ценз и Элеонору Генриховну Симкину. Они стояли особняком, чуть в стороне от растревоженной толпы, и взирали на суетящихся людей с досадой. Ни та, ни другая не заламывали рук, не всхлипывали и не стенали. Они деловито обменивались короткими репликами. Я протиснулась поближе и замерла на таком расстоянии, чтобы и их не насторожить, в надежде, что удастся расслышать хоть что-нибудь. Сначала мне показалось, что зря я к ним продиралась — обе молчали и на глазах погружались в меланхолию.
— Вадим выкрутится, — вдруг сказала Ценз. — А вот мы — вряд ли.
— Но сейчас уже ничего не поделать, — отозвалась Симкина. — Все равно нам придется объясняться. Одно утешение — не только нам.
— Но НАМ особенно, — с горечью сказала Ценз. — Пойдем ко мне, поговорим?
В этот момент в конце коридора появился Вася.
— Убедительно прошу всех разойтись по своим номерам. Все — по номерам. У нас будут к вам вопросы. Повторяю…
Ему не нужно было повторять. В чем Васе невозможно отказать, так это в убедительности. Народ так и брызнул по комнатам.
— Я позвоню тебе, — сказала Ценз Симкиной, уходя. — Поговорить нам нужно сегодня.
