За окном по всему Козихинскому капала, стучала капелью по сугробам весна.
3
По телевизору, как ни странно, Афанасий Иноперцев выглядел несколько задрипанно и ощипанно, ну, будто не из Виннипега прибыл (Канада), а из лагеря для особо опасных преступников (Воркута). Но голосом своим, быстро набравшим уверенность, вещал под софитами о том, что надо, ох, как надо как-то всем вместе об-те-мя-шить Россию-матушку…
Данный неологизм он выдумал ещё в самолёте и теперь с удовольствием повторял его для миллионов телезрителей. И, повторяя сие, чувствовал себя полнейшим и единственным литературным классиком, без которого Россия ни тпру ни ну, захудалая какая-то мизерная провинция. Но вот приехал он, Афанасий, и теперь Россия – тоже как бы тотчас приехала в своё замечательное капиталистическое завтра.
В общем, приехали… Достукались и доперестраивались до приезда самого величайшего пишущего из всех, умеющих выводить на бумаге «а», «б» и так до конца алфавита. Гаврилиада в свете прожекторов была такой же и с тем же выражением на замороженном, точно у мамонта, лице: «Я – твоя до гроба, Афанасий».
После этого торжественного начала выдвинулся Зайцев и пролопотал о том, что так хорошо переписывать с документов в свои исторические романы (теперь он исторические пишет) умеет только великий Иноперцев, а вот, – ввернул он бойко, – Широков не умел. Он, если и брал какой-нибудь документ для использования в знаменитом, но, к счастью, не принадлежащем ему романе, то обязательно, то слова переставит, то запятую уберёт, а чаще и вообще своими словами шпарит! Вот для сравнения, – сказал Зайцев-Трахтенберия:
– «В то время на Волге стоял ледоход…» (Это из сводок бюро погоды одна тысяча четырнадцатого года). А Широков что написал: «Никакого ледохода пока не было, река сдвинулась и пошла, закипела и завихрилась чуть позже, и до этих дней ещё надо было дожить…»
– Я бы тоже подправил эту сводку бюро погоды, – с добродушием победителя кинул кость великому писателю сидящий в телевизоре Иноперцев. – Разве можно сказать «стоял ледоход»? Я бы написал: «Заступонился, закочурился лёд на реке, ледоход расбурокнул воду, и… пошла вода…»
Ведущий передачи, бывший инструктор ЦК ВЛКСМ, а теперь передовой телевизионный мальчик, автор беспрецедентного проекта «Асфальтовый каток» по фамилии Кагэбович, весело зааплодировал. Следом за ним в студии еще раздались хлопки зависимых от него в смысле работы и зарплаты рядовых телевизионщиков.
