Черновики. Писательская история
«Рукописи не горят»,
да и спрятать их невозможно.
1
Клотильда Сидоровна восседала в коляске перед мутным окошком и смотрела во двор, поджидая соседку с плюшкой. Каждое утро так ждала. В переулке, называемом Южинский, – прекрасная пекарня, от неё кондитерский дух на весь небольшой мирок между Патриаршими прудами и Палашёвским рынком. Клотильда Сидоровна оказалась всеми забытой, кроме этой соседки. Если б не она – не иметь бы Клотильде ежедневную плюшку из пекарни. И вот, в одно такое ожидание она и подумала вслух:
– Может быть – пора? А что, найму няньку, целый штат найму. Будут на прогулки вывозить (коляску, само собой, куплю на нежных рессорах). И – на Патриаршие! «Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья!» – Так любили распевать физкультурники её молодости, и сама она напевала, весело шагая по бульварам и проспектам в колонне маршем, одетая в физкультурную майку и неся на плече весло.
Соседка приносила ей не только плюшку. Она ещё давала почитать «Новейшую культурную газету». Бодро поедая, осыпая крошками статьи, Клотильда хихикала довольно. Если бы у неё, у бедной Клотильды Сидоровны, не атрофировались вместе с ногами чувство ответственности и прочие моральные признаки человеческого существа, то она бы, пожирая сдобу свою, не хихикала бы над газетой, а тотчас бы придвинула к себе поближе телефон да позвонила куда надо: «Приезжайте! Забирайте!»
Но эта старая женщина (к сожалению, надо признать, неприятная) ни разу и не протянула руку к телефону, тогда как хихикать над публикациями продолжала.
Дорогой друг писатель! Не отдавай черновики свои своему единственному другу, ведь у друга может быть глупая, а иногда просто сумасшедшая жена, поедающая плюшки в древнем доме на Козихе! 2
Писательница, совершенно никому не известная, сочинила роман. Некоторые её коллеги решили – не свойственный даме, а потому засомневались в авторстве. Надо же, целый вставной дневник принадлежит персонажу-мужчине. Неужели этот мужской дневник сочинила дамочка Чернилина, да, по всей вероятности, не она – автор, а именно – мужчина, у которого эта Дунька украла, видимо, дневник.
В больших не по размеру и не по росту сапогах Дуня, Евдокия, то есть, пересекла дворик и, помахав рукой с пакетом, в котором несла плюшку Клотильде Сидоровне, скрылась под аркой.
Она гордилась тем, что в этот старый дом, изнутри – практически ужасный, где она и проживала согласно прописке, в тридцатые годы приходил к своему другу адвокату Михаил Булгаков. «Адвокат Веденек не говорит без денег». Как считали старинные жители дома, именно Булгаков и придумал эту шутку. А квартира, в которой жила писательница, была огромной и ещё более жуткой, чем дом в целом, но зато стала прототипной в романе «Мастер и Маргарита». Не та квартира это была, где хозяйничал Воланд и компания, а та, в которую случайно вбежал в состоянии помешательства поэт Иван Бездомный, увидев в тёмной, точно подземелье, ванной комнате моющуюся женщину. Евдокия улыбнулась ласково далёкому Булгакову и всему тому, что он сочинил, бывая в этом доме в Малом Козихинском переулке в непосредственной близости от знаменитых (благодаря ему, в основном) Патриарших прудов, – небольшого прудика, навевающего грусть.
