Кинорежиссер Григорий Чухрай вспоминал, что в Берлине видел, как маршалы Победы Жуков и Конев трясли друг друга за грудки. И все знали, что за конфликтом стоял Хозяин, сидевший в Кремле. Однако в 1946 году, когда Сталин готовился репрессировать Жукова, на Военном совете первым взял слово маршал Конев и сказал о боевом товарище нужные и добрые слова. Сталин, почувствовав отпор генералов, отступился от Жукова и отправил его в Одессу.
В 1957 году уже Хрущев, страшась популярности Жукова, который всего за год до того спас Первого секретаря от группировки Маленкова-Молотова-Булганина, заставил Конева выступить с разоблачениями министра обороны в газете «Правда». Коневу прислали уже готовую статью на подпись. Он переписывал ее, менял формулировки, звонил наверх. Хрущев сказал: «Старайся не старайся, все равно статья пойдет под твоей подписью». Дискредитировать Жукова должен был ближайший соратник, иначе нельзя. Жуков был смертельно обижен и, встретив Конева на улице, сказал: «Иван Степанович, напиши опровержение!» Конев ответил: «Георгий Константинович, никто не напечатает. Это решение партии, а в нашей стране это закон». На Пленуме ЦК, когда партийные лидеры требовали крови первого маршала Победы, Коневу слова не давали, называли его «дружком Жукова». И все равно Жуков не подарил боевому товарищу книгу своих воспоминаний, хотя, если бы не политики, Конев должен был бы получить первый экземпляр…
Рядовой американский солдат из Одессы
Река Эльба как линия, разделяющая войска союзников, была определена заранее. Ведь разгоряченные боями и полные амбиций союзники могли поколотить друг друга. Поскольку сил на Западном фронте у немцев было меньше, чем на Восточном, то американцы и англичане вполне могли успеть к Берлину и взять его в кольцо, на чем настаивал Черчилль. Но Эйзенхауэр, когда посчитал возможные жертвы, сказал: «100 тысяч солдат – слишком дорогая цена за престиж, если учесть, что нам все равно придется отходить назад к Эльбе». При штурме Берлина погибло 500 тысяч советских солдат, но для нас такие жертвы исключительными не считались. Чуть позже советские политические руководители воспрепятствовали освобождению американцами Праги, где вспыхнуло восстание, и промедление обернулось смертью десятков тысяч наших солдат…
5 мая 1945 года на Эльбе состоялась встреча советских и американских войск. Командующий американской группировкой генерал Омар Брэдли собрался с визитом к маршалу Коневу. Американские офицеры, чтобы не уронить честь флага, посоветовали ему выпить флакон масла, потому что все предыдущие сцены братания с русскими заканчивались тем, что джипы привозили домой в стельку пьяных американцев. Конев поднял первый тост за здоровье Сталина, Черчилля и Рузвельта, не зная, что американский президент три недели как умер. Выяснилось, что больше одной рюмки маршал из-за язвы не пьет, и мучения Брэдли оказались напрасны. Но генерал был поражен русским ансамблем танца и выпытывал, где Конев раскопал таких красоток. «Это обычные девушки, – скромно ответил маршал. – В Красной армии все девушки такие». Когда Конев приехал к американцам с ответным визитом, он был изумлен феноменальной игрой на скрипке худенького солдатика. «Потрясающе! – кричал маршал. – Где вы выкопали такого гения?» «Это рядовой американский солдат, – скромно ответил Брэдли. – У нас все такие». Рядовым солдатом оказался величайший скрипач Яша Хейфец, которого американские офицеры, чтобы поразить Конева, на один день привезли из Парижа. Стоит ли говорить, что родом Яша Хейфец был из Одессы.
