— Пора мне, Инкин. Пока доехали, три раза чуть не развелись. Этой жарко, тому бензин дорогой, этой туалеты грязные, тому — граница строгая. Достали, оба.
— Приехала бы сама, — сказала Инга, выходя следом на белую от зноя площадь, — пожила у нас, недельку, море, тихо.
Но Виолка махнула рукой в кольцах.
— Та. Куда там. Вот на десять дней еле вырвались вместе. Работа, Инуся, одна сплошная работа. Ателье, как я и хотела. Я там главный мастер. Хорошо, не хозяйка, у нее голова болит, документы то се. А я только девок гоняю, чтоб дурака не валяли. Тебя подбросить, до дома-то?
Инга отрицательно покачала головой, поправила выгоревшую бейсболку:
— Тут всего-то шесть километров, как раз пройдусь степью, давно не была на раскопе, на Порфмии.
— Ну, ты прям нешнл джиографик, Инкин!
Виолка погрузилась в машину, и все еще маша Инге рукой, уже начала что-то выговаривать скорбно глядящему в ветровое стекло мужу.
И вот сегодня они с Ташкой приедут. Ненадолго, на пару дней. По телефону Виолка секретно и очень громко кричала, договариваясь о приезде:
— Инкин! Жди! Упадешь! У меня тут та-акие новости, уй, такие новости! Да, с Павлом я развелась, так что вольная птичка, у тебя там перца никакого нет на примете? Нет? А Ташке? Тоже нет? Ну чего так все бедненько. Ладно, приеду, сама погляжу.
В открытое окно шумели дальние машины и автобусы, — лето, едут к развалинам крепости, останавливаются, вываливая туристов, и те залезают на каменные площадки, снимаются, балансируя и высовываясь в узкие бойницы. Но шум был далеким, приглушенным. И не мешал слышать, как на втором этаже переговариваются Вива с Олегом, а во дворе деликатно негромко чем-то колотит Саныч.
— Саныч, я встала, привет, — отчиталась в окно, откидывая занавеску.
— Угу, — сказал Саныч через зажатые в зубах гвозди и с душой ударил чем-то железным по чему-то железному.
— Саша! — укорила сверху Вива, — всю голову разгудел мне! Иди, чаю налью.
— А душ, — отпарировал Саныч, выплюнув гвозди в ладонь, — стенку ж надо! Инка, иди, выпей там за меня. Заодно погляди, чего твой снова наворотил. С утра.
Инга засмеялась и быстро умывшись, поднялась на второй этаж, навстречу улыбкам. Немного смущенной Вивиной и Олеговой, радостной, как у щенка.
— Ну? — спросила, — что тут снова, колитесь!
— Даже не думай, — воинственно сказала Вива, быстро намазывая разрезанную булочку, — мальчик просто пошутил. Ничего страшного. Олеженька просто…
Инга прошла к перилам, внимательно оглядывая двор, пышную зелень абрикоса и узкие листья кривого миндаля, облокотилась, рассматривая дорогу, ниже — шоссе, выход к пляжику, где ночью купалась. И слушая спиной выжидательное молчание, уставилась на крепостную башню на изгибе дороги. Над ней полоскался огромный черный флаг с оскаленным черепом в красной бандане. Радостные туристы ползали муравьями, позируя и показывая руками наверх.
