— Фотик давайте. И номер дома скажите мне. Я скоро.
Через пару часов вернулась, неся в камере птичий фонтан, снятый со всех сторон. И, доедая шоколад, пока Инга отсматривала снятые кадры, рассказала:
— Я была журналист медиа-группы «Арт-Москва». Снимала выдающиеся объекты выдающихся мастеров. Чтобы сделать выдающийся репортаж о талантах и тех, кто им помогает. О ней, значит. Меня даже напоили квасом и дали вот визиточку.
Она помахала глянцевой карточкой.
— А есть такая? — ошеломленно спросила Инга, сидя напротив уверенной в себе гламурной Нюхи. Правда, гламур был слегка запачкан шоколадом в уголках накрашенного рта.
— В смысле арт-группа? Неа. Сразу придумала.
— О-о-о, — сказала Инга любимое слово собеседницы. И спохватившись, попросила:
— Нюша, ты, пожалуйста, Олеге не говори ничего, ладно? Про Сережу. Я… как-то, наверное, многовато для мальчика, за один раз сразу двое.
— Да. Я не буду. А хотите, Инга Михална, я придумаю историю? — вдохновилась та.
Инга поспешно замахала рукой:
— Нет, не надо, и так все запутано. А тебе сколько лет, Нюша? Извини, я просто… Ты такая сейчас…
— Двадцать пять, — ответила девочка, вытирая с губ шоколад и облизывая палец, — вы не против? Видите, я Олежки старше.
— Вы главное, друг друга не обижайте, — Инга снова смотрела на маленькие картинки, что показывал ей фотоаппарат: стрижи, мальчишка, озерцо воды и живая птица на каменной закраине чаши, — а Лизавету я удалю, ладно? Если не будет выдающегося репортажа.
— Удаляйте. Вы, Инга Михална, ангел. Я его никогда обижать не буду. Я его очень люблю. И вас люблю. И Гордея тоже. Я еще люблю вашего Сережу Горчика, и пусть бы он был отец, а не Скала. Скалу я не очень люблю, хотя это плохо, надо всех любить, ведь у каждого есть что-то, хоть маленькое хорошее.
— Это ты, Нюша, ангел, а я так, запуталась.
— Пора бы, — напомнил дед, поднимаясь и отвинчивая крышку с пластиковой бутылки. Опрокинул ее над костерком.
Инга отвлеклась от мыслей. Тоже встала, раскрывая висящую на плече сумку.
— Вы идите. Я догоню. Сейчас.
Гордей плавно шел по глубокой затененной воде, следом за ним брела Нюха, в маленьких шортах и купальном лифчике, изгибаясь и подняв руку с упакованной в полиэтилен фотокамерой. А из глубины каменного сада, вырастающего из воды, слышались медленные звонкие удары. Железо о камень.
Ночью того же дня, после ужина с обрадованными Вивой и Санычем, Инга сидела перед компьютером, ошеломленно глядя на россыпь картинок в гугле. Степенные мудрые скифские бабы, лубочные коты с гнутыми кренделем хвостами, широкоротая лягушка, почти утонувшая в густой осоке, тонкие изогнутые фигуры, освещенные луной, белеющей на сомкнутых вверху ладонях. Всего-то вытащила из камеры снимки и загнала в поиск по картинке. И получила в ответ пару десятков фотографий. И в уголке почти каждого кадра адрес одного и того же сайта с неярким названием, ничего ей не говорящим.
