«Василий Иванович рогов», а ниже, в углу карточки: «г. Иркутск».
Залетный недоуменно крякнул и вопросительно взглянул на Егорина:
— Это тот самый…
— Да.
В комнате наступило молчание.
— Прямо голова идет кругом… Ничего сообразить не могу, — начал Егорин, вновь осматривая таинственную карточку, — явное дело — это все он «человек в маске» орудует, что ему от меня надо. Не понимаю!
— Пойдешь в театр-то, — спросил Залетный.
Егорин отрицательно покачал головой:
— Н-нет… Да зачем идти! Попадешь еще в ловушку, пожалуй: черт его знает, что у него на уме!
Залетный прошелся по комнате, потер поясницу и нерешительно начал:
— А что, если нам самим попытаться поймать его!
— Как это так!
— Да очень просто… Стой! Дай подумать. Надо все взвесить хорошенько!
— Верно, Артемий — тряхни мозгами, авось, что и выйдет! — поддакнул Егорин.
Сам он был положительно ошеломлен. Мысль о том, что таинственный, неуловимый его соперник, действительно, силен и непобедим, мучила Егорина.
— Вот, что я надумал, слушай: в театр ты сам не ходи, а пойду я. Так или иначе узнаю, кто будет ждать тебя в ложе № 6, выслежу его до квартиры… понял?
План, разработанный бывшим сыщиком, был действительно и прост, и, вместе с тем, мог дать хорошие результаты.
— Деньги у тебя еще остались на расходы-то? — осведомился Егорин.
— Деньги есть. Оденусь вечером поприличнее и в театр должен тебе сказать, Кондратий Петрович, что я на ассигнованные тобой 50 рублей приобрел, между прочим, на толкучке черную пару, самого фешенебельного покроя. удовольствие это мне стоило 11 рублей, а вещь, как видишь, пригодилась.
— Вали, вали, Артемий! Уж я на тебя надеюсь.
— Дай мне на всякий случай билет-то, — добавил Залетный.
— На, возьми.
Егорин протянул ему билет.
— Ну, пока до свидания! Завтра утром я зайду, расскажу о результатах…
— Ладно, буду ждать!
Егорин проводил Залетного до кухни и еще раз напомнил ему об обещанных 5000 рублях, в случае удачного исхода. Залетный простился и вышел.
Егорин возвратился в комнату, присел к столу и глубоко задумался. В такой позе его застала жена, придя узнать о времени обеда.
— Чай, пора на стол собирать, — спросила она.
Егорин только с досадой отмахнулся и ничего не ответил. Анфиса Семеновна даже обиделась на такое внимание.
— Чего сидишь, как статуй какой. Ладно, что жена дура попалась: я по хозяйству, я в лавке день-деньской… тьфу! — И она хлопнула дверью.
Егорин молчал.
Часов около восьми вечера подъезд городского театра был ярко освещен. Из темноты ночи то и дело подъезжали экипажи всевозможных родов, начиная закрытыми колясками томской буржуазии и кончая обшарпанными дрожками ночных ванек. Два околоточных надзирателя, имея в своем распоряжении несколько городовых, энергично наводили порядок среди съезжающихся экипажей.
