– Питон… – пробормотал Хасиб, пробуя на вкус новое слово. – Страшилище…
И как ни испугала Хасиба эта яркая змея, мальчик не мог оторвать глаз от огромного пестрого тела и крошечной плоской треугольной головки, что покачивалась почти у пяток укротителя. Внезапно змея зашевелилась, пытаясь, должно быть, уютнее устроиться на костлявых плечах факира, и стала поднимать голову.
И тут почтенный Саддам сам смог увидеть то чудо, о котором только что услышал от Хасиба. Питон скользнул головой по отставленной в сторону руке заклинателя и поднялся так, чтобы его глаза оказались прямо напротив глаз мальчика. Мгновение он смотрел Хасибу в лицо, а потом поспешно начал стекать в огромный распахнутый сундук.
– Дрянной мальчишка! – закричал факир, брызгая слюной. – Ты напугал моего малыша!
Хасиб недоуменно взглянул на заклинателя, а потом на учителя, словно прося у него защиты. Саддам успокаивающе кивнул и сделал шаг вперед. Но заклинатель продолжал кричать.
– Люди, вы все видели?! Меня, честного факира, известного во всех пределах Малой, Средней и Большой Азии, Ас-Исраэля-бар-Мицва, заклинателя самых страшных змей, обижают! На моих змей замахиваются, а этот скверный мальчишка только что, нет, вы все это видели, бросил камень в моего крошку, Пеструшку-малыша!
– Прошу прощения, добрый человек, – примирительно заговорил Саддам, – но мой ученик не сделал ни одного движения!..
– Люди, вы видели?! Нет, вы все это видели?! Мало того что моих крошек обижают какие-то мерзкие хулиганы, так еще у них находятся защитники?! Я этого так не оставлю! Я найду управу и на тебя, паршивец, и на этого старика!
– Ой, не ори, Исраэль! Никто твоих крошек не обижает, – лениво донеслось от ближайшего каменного прилавка. – Твои чудовища сами могут испугать и обидеть кого хочешь… Стой спокойно и дай этим почтенным людям идти своей дорогой.
Заклинатель вновь закричал, но уже немного тише:
– Нет, и кто это будет говорить?! Это говорит какой-то паршивый продавец фиг и лимонов!.. Ну, что ты понимаешь в высоком искусстве дрессировки? Теперь же мои малыши откажутся даже вылезать из своих сундуков и корзин! Они же такие ранимые! Чуткие, робкие…
– О да, – хихикнул тот же голос. – Они чуткие и робкие… Как ты, глупец. Или как наша городская стража.
– Нет, люди, вы все слышали?! – вновь завопил заклинатель. – Мне, потомственному колдуну, закрывают рот, как обыкновенному базарному зазывале.
– Ой-ой… Видели мы таких потомственных колдунов… Вот взял бы и заколдовал всех прохожих, чтобы они бросали тебе не ничтожные медные фельсы, а полноценные дирхемы… Тогда и твои крошки от голода не нападали бы на почтенных посетителей базара.
