Уголовники быстро замкнули кольцо вокруг сгрудившихся «генетиков». Крепкие кулаки и ножи свидетельствовали: шутить не будут. Кто не подчинится — кончат здесь же и бросят на поживу мутантам да выродкам.
Эрхарду досталась большая часть упаковок. Вес был вполне приличным, а твёрдая, обросшая вонючей чёрно-зелёной слизью земля скользила под подошвами ботинок. Саднили места, которыми он приложился о землю: похоже, Хей не врал насчёт агрессивной среды. Слезились глаза от дыма, пара и какой-то ядовитой гнойно-жёлтой хмари. Разлитая в воздухе отрава заставляла всех, у кого не было противогазов, кашлять и чихать. Впрочем, не так всё и плохо: сразу они не помрут.
Их окружал унылый, безрадостный пейзаж. Отряд шёл вдоль небольшой канавы, по ней неспешно текло нечто вонючее, густое, цвета свежего дерьма, с радужной плёнкой и пятнами какой-то слизи погуще. Назвать эту жижу водой не поворачивался язык. Там, где жидкость текла между камней, вставали неопрятные валы бурой пены, а вонь перебивала даже гарь и копоть. Неуклюже кувыркаясь, по поверхности «ручья» медленно плыла мёртвая крыса. Иногда она цеплялась растопыренными, непривычно длинными и когтистыми лапками за берега, и тогда течение переворачивало её на раздувшийся живот и на спину, а то и разворачивало вперёд задом. Порой пасть с совсем не крысиными, а скорее волчьими зубами раскрывалась, с треском выпуская газы, казалось, мёртвая тварь то ли зевает, то ли пьёт отраву. Наконец она застряла в куче какого-то хлама и так и осталась висеть распяленная на бурых прутьях.
Местами перегородившие страшный ручей завалы образовали пруды, из «воды» поднималась какая-то трава. В этих чёрных, облепленных слизью и копотью, хлыстах Эрхард едва узнал мутировавший камыш. «Ну надо же, оказывается, и тут что-то живёт!» — изумлённо подумал Эрхард. Да и крыса — признак того, что тут можно выжить.
— Не спать, фак, не спать! — подгонял «рабов-носильщиков» рослый бугай, ставший правой рукой «курильщика». — Надо найти место до темноты, ночью как слепые будем!
Он прав, сплёвывая копоть, подумал Мэтхен. И сейчас солнца почти не видно за изжелта-серой пеленой, разглядеть что-то дальше десяти метров невозможно. Ночью будет хоть глаз коли. А чудовища, которыми стращал капитан гравиплана, наверняка вылезут на охоту. И тогда без автоматов станет очень плохо. Куда идти, никто не знал, вдобавок было негусто и с ориентирами. Попался угол какой-то развалины, покрытый склизким чёрным мхом, да такое же облепленное слизью, почти лишённое листвы корявое деревцо. «Курильщик» хотел было срезать и смастерить из ножа что-то вроде копья — но только плюнул. Пачкаться о мерзкую слизь лишний раз не хотелось. Перчаток господин Хей никому не дал, а руки ещё могли пригодиться.
