— И верно, Дорстаг, — усмехнулся юноша. — В такой праздник можно только нажраться.
Здоровяк опешил. Он привык, что высокий рост и тяжелые кулаки заставляют остальных помалкивать, подобострастно смеяться над его плоскими шуточками, порой и просто оскорбительными. Да и его родители… Чем занимаются родители названного Дорстагом, никто толком не знал: одни говорят, торгуют селедкой, другие полагают, что это прикрытие для чего-то еще более серьезного. Для чего? Например: они — шпионы, продались за солиды хозяйки Торгового моря, Темесской конфедерации, и клевещут на эрхавенцев, не давая зародиться и тени вольнодумства. Или такое: все-таки они торгуют, но на самом деле не селедкой, а аркотскими невольницами или вызывающими видения и сводящими с ума грибами. Или в доле с горцами: хотя уж полтора века, как и Южный, и Северный Пуладжистан объединились вокруг самых сильных племен, но в горах до сих пор признается лишь право меча и мушкета. Или… Сколько голов, столько и мнений.
— Я не ослышался? — спросил он тихо. Кулаки сжались, знал Дорстаг, что по доброй воле с ним никто не станет связываться. — Повтори!
— А что я сказал? — с самым невинным видом спросил юноша. — Это великий праздник в честь великого святого, человека, предрешившего победу истинной веры. Не выпить в его память в такой день — не только оскорбить память Святого, но и прогневить Единого-и-Единственного.
Дорстаг пытался осмыслить сказанное. Получалось с трудом — казалось, создавая его, Единый так увлекся мускулами, что мозги дал в последнюю очередь, да и то самые завалящие. И это поражало эрхавенцев — ведь родителям в чем, в чем, а в пронырливости не откажешь.
— Ладно, Рокетт, не будь занудой. Я пошутил.
«За такие шутки в зубах появляются промежутки!» — подумал Рокетт, впрочем, таким способом выяснять отношения не стал. Не потому, что боялся, точнее, боялся, но не кулаков. На любую силу найдется большая, а как раз драться с равными Дорстаг и не умел. Хуже другое — уже не раз бывало, что деньги и влияние рода Крейнфельдов спасали его от проблем, а на семьи его недругов отчего-то обрушивались преследования темесцев. Наверное, и правда весь род, и Дорстаг в особенности, работали на Темесу.
— Хорошо, что сегодня не идти в школу, — усмехнулся третий парень, толстый коротышка Аон Вессе. — Можно спокойно поесть и вздремнуть, и за опоздание не прищучат…
— Да не бойся, Аон, — похлопал по пухлому, мягкому плечу Рокетт. — Мы уж почти взрослые, не сегодня-завтра женимся! Не заставят же нас снимать штаны перед всем классом?!
