Мы долго искали и нашли одну такую женщину.
Она ходила в кино одна. Немолодая, непроницаемая, в костюме и на каблуках.
Мы стали следить за ней. Иностранка? Шпионка? Бывшая принцесса?
Когда стало невмоготу от неразрешимой тайны, я открылась бабушке:
— Холодная тайна, есть в ней холодная тайна? Только про лагеря не начинай…
— Это ты про Анну Федоровну? Есть, пожалуй. В ней, скажем так, холодная бездна. Она вдова с войны, за 20 лет могла бы уже и не раз замуж выйти, а вот нет! Неутешаемая женщина.
— Ну-у-у, просто как…
Даже после того, как Танина мама кинула с балкона одежду Таниного папы, а он с помощью соседа дяди Феди подобрал ее, сунул в сетку и ушел, Таня продолжала бывать у тети подолгу.
Она приезжала от тети с разными новыми мыслями, потому что тетя была культурная и Таню правильно развивала.
В этот раз Таня показала нам листок со стихотворением. Там был только кусочек, остальное оторвано, она повторяла его нараспев, а в конце махала рукой вместо рифмы:
Живой воды не отхлебнуть
На жизни тягостной дороге
И жребий свой не обмануть
Мы пытались придумать окончание. Слово «ноги» лезло в рифму к дороге. Только ведь «ноги» — это вообще не поэтическое слово, грязные, пыльные ступни, уродские ногти. Такие встречались иногда, что страшно было смотреть, как они торчали из босоножек и шлепок.
«Сапоги», чтобы страшные эти ноги прикрыть, тоже не подходило.
— Берлоги, — заржала Берта, и нам стало так смешно, что Таня обиделась. Она стала кричать, что это грустное стихотворение, что рифмы надо со смыслом придумывать.
— Когда погода плохая и дома сидишь, и один, а на ужин только кефир с хлебом, — завелась я на грустное.
— Что не подумать ли о Боге, — сказала, смеясь, детородный доктор тетя Римма, она подошла к нам забирать свою вредную Лильку домой.
— Тетя Римма, а вы сектантка? Разве врачи в Бога верят? — изумилась Таня.
— Да какой к черту Бог, прости господи. — Тетя Римма закуривала свою папиросу-«беломорию». — Тут и без него не управишься.
Но нам так понравилось, что решили: да, там, наверно, было про Бога.
Это стихотворение мы переписали, положили в лекарственный пузырек и закопали во дворе. Это у нас был секретный талисман.
