Бунтарь | страница 5



- Так откуда ты, парнишка? – допрашивал лысый дубильщик, - Как тебя звать?

- Какая разница? – в голосе юноши звучал вызов.

- Большая!

Дубильщик потянул за верёвку, удерживающую книги в связке. Юноша не отпускал. После минутной борьбы бечева лопнула, и книги рассыпались по мостовой. Лысый ухмыльнулся. Юноша яростно толкнул его в грудь. Тот покачнулся, с трудом устояв на ногах.

Смелость молодого человека вызвала одобрительные выкрики в толпе. На перекрёстке собралось сотни две народу, и ещё с полсотни зевак наблюдали за происходящим со стороны. Большая часть присутствующих была настроена отнюдь не агрессивно. Будто школьники, под благовидным предлогом сорвавшиеся с уроков, они радостно воспользовались вестью о падении форта Самтер, чтобы покинуть опостылевшие станки с верстаками. Они жаждали порезвиться, а кто подходил для этой цели лучше, чем заплутавшие на улицах южного города северяне?

Дубильщик хмуро потёр грудь. Его самолюбие было уязвлено:

- Я, кажется, задал тебе вопрос, парнишка.

- А я, кажется, ясно дал понять, что тебя это не касается! – юноша подбирал книги. Две или три из них успели затеряться в сутолоке.

- И всё-таки, парень, откуда ты?

В голосе молчавшего доселе сутулого работяги юноша расслышал примирительные нотки, а потому сквозь зубы ответил:

- Фальконер-Куртхаус.

Толпа, по-видимому, останавливала и допрашивала подобным же образом всех, кто соответствовал её представлениям о том, как должны выглядеть северяне. Вероятно, так и попался привязанный к решётке бедолага.

- Фальконер-Куртхаус?

- Да.

- А звать?

- Натаниель. – имя он назвал настоящее, тут же присовокупив к нему фамилию с вывески напротив: «Бэйкон и Баскервиль», - Натаниель Баскервиль.

- Выговор у тебя, Баскервиль, не наш. Не виргинский.

- Учился на Севере.

Звучало правдоподобно. На студента молодой человек походил и одеждой, и манерами, и поклажей.

- Что же поделывает такой разумник в дыре Фальконер-Хауса?

- Работаю. На Вашингтона Фальконера.

Имя богатейшего землевладельца Виргинии произвело то впечатление, на которое юноша и рассчитывал, произнося его. Товарищ сутулого буркнул:

- Пусть идёт, куда шёл, Дон.

- И правда, пусть идёт. – встряла женщина.

Ей не было дела до Вашингтона Фальконера. Её тронуло отчаяние, плескавшееся в глубине глаз юноши. Хорошенького, надо сказать, юноши. Натаниель всегда привлекал внимание представительниц противоположного пола, но пользоваться этим в своих целях жизнь его ещё не научила.