- А Нат тем временем приведёт мне Труслоу. – кивком пригласил Старбака присоединиться к разговору Фальконер.
Хорошее настроение с Итена будто ветром сдуло:
- Даром потратишь время, преподобный. Труслоу отбыл за чужими лошадками.
- Может, он просто хотел, чтобы ты так считал? А, Итен? – поддел будущего зятя Фальконер.
- Может и так. – насупился Ридли, - Только могу пари держать, что и Старбак съездит впустую, даже если найдёт Труслоу. Тот не расположен к янки. Он винит их в смерти жены. Пристрелит – и делу конец.
Доводы Ридли были разумны, и уверенность Фальконера в непременном успехе Старбака поколебалась:
- Ты всё ещё можешь отказаться, Нат.
- Я еду, сэр.
Ридли буркнул:
- Даром потеряешь время, преподобный. А то и жизнь.
- Что ты там упоминал о пари? Ставлю двадцать долларов, что не потеряю. – вырвалось у Натаниэля помимо воли.
Он сразу пожалел о своих неосторожных словах. Не просто неосторожных. Греховных. Старбака учили, что любое пари – мерзость перед лицом Господа.
Отступать, увы, было поздно. Ридли мешкал с ответом, и Натаниэль решил, что в подозрениях Анны, похоже, больше правды, чем он думал до сей минуты. Видимо, Ридли не слишком усердствовал в поисках ужасного Труслоу.
- Ай да Нат! – одобрительно ухмыльнулся Фальконер, - Примешь пари, Итен?
Ридли бросил на северянина быстрый взгляд, в котором, как почудилось Старбаку, промелькнул страх. Чего он испугался? Разоблачения лжи о поисках Труслоу? Или ему жаль рискнуть двадцатью долларами?
- Он убьёт тебя, преподобный.
- Так считаешь ты. А мои двадцать долларов считают, что ещё до конца месяца Труслоу будет здесь!
- До конца недели. - глаза Ридли сузились. Он судорожно искал благовидный предлог увильнуть от пари.
- Пятьдесят долларов. – сжёг за собой мосты Натаниэль.
Вашингтон Фальконер присвистнул. Для него пятьдесят долларов были суммой пустяковой, но для юнцов вроде Старбака или Ридли – бешеными деньгами. Пятьдесят долларов. Месячное жалование хорошего работника, цена упряжной лошади или револьвера. Для Старбака пятьдесят долларов превращали то, что он со слов Анны воспринимал, как романтический рыцарский поход, в тяжкое испытание. Итен Ридли, припёртый к стенке, вздохнул и протянул северянину обтянутую перчаткой ладонь:
- Сроку тебе – до субботы, преподобный. И ни днём позже.
- Замётано. – пожал ему руку Старбак.
- Пятьдесят долларов! – восхищённо хлопнул секретаря по плечу Фальконер, когда Ридли ускакал, - Как я посмотрю, ты настроен серьёзно.
