– А тебя богиня тоже благословила? – с надеждой спросил Магнус.
Пожалуй, он мог устроить освобождение дочери Баши, если девка окажется полезной. Однако две ведьмы у постели Люции – явно лучше, чем одна.
– Я – нет. Мне ничего такого не дано.
Магнус ощутил разочарование, как тяжелый груз, легший на плечи.
– Раз уж ты знаешь, что ведьмы действительно существуют, то, верно, слышала и легенду о Родичах?
– Это была всего лишь сказка, которую я рассказывала дочери на ночь. – Баша отпила еще вина и нахмурилась. – Почему ты так интересуешься ведьмами и магией? Кто ты такой?
От необходимости отвечать принца избавил переполох у входной двери. В таверну шумно, с громким смехом ввалились двое мужчин.
– Всем – вина! – объявил один из них, двигаясь к стойке. – Меня назначили цветочным мастером на королевскую свадьбу! Я сегодня праздную свою удачу!
Таверна отозвалась взволнованными приветствиями. Цветочника хлопали по спине, поздравляли – все, кроме седовласого человека у стойки.
– Подумаешь! – сказал он. Из уголков глаз и по худым щекам разбегались морщины. – Вы купились на слащавую сказку и радостно пускаете слюни! На самом деле брак лимерийского принца и оранийской принцессы задуман под пологом тьмы и вершит его наичернейший из демонов!
Брови у Магнуса поползли кверху, и он поспешно опустил лицо к стакану.
– Не согласен! – возразил цветочник, чье хорошее настроение, судя по всему, нисколько не пострадало. – Я вот думаю, король Гай кругом прав! Этот брак прочнее свяжет наши королевства и ускорит продвижение к изобильному и светлому будущему для всех!
– Ну да, связи между королевствами. Королевствами, которыми он сегодня правит, встречая очень мало сопротивления… За исключением немногочисленных и разрозненных бунтовщиков, которые вместо голов думают задницами, – если судить по тому, насколько успешно они выступают против Кровавого короля!
Цветочник побледнел:
– Я бы не советовал тебе вести такие речи в людных местах…
Седовласый лишь фыркнул:
– Но если нами действительно правит такой благой и милостивый монарх, как ты расписываешь, что может мне грозить за откровенное высказывание наболевшего? В каких угодно людных местах? Молчишь? Я, между прочим, прожил больше лет и видел куда больше несчастий, чем вы, молодежь. Я уж как-нибудь отличу ложь, когда слышу ее. А король, как рот ни откроет, все врет! Всего за двенадцать лет он превратил свободных граждан Лимероса в трясущееся стадо, не смеющее пикнуть или нарушить хоть один из насаждаемых им законов, потому что наказание за любой проступок одно – смерть! И вы думаете, что за несколько месяцев он полностью изменился? – Старик сердито опорожнил свой стакан. – Не-ет, он отлично понимает, сколько нас с вами – и сколько у него надежной охраны. Всего-то легион! Он видит в нас силу, с которой придется считаться, если мы все вместе ополчимся против него! Вот он и решил нас подмазывать помаленьку, чтобы не буянили. Нам, оранийцам, издревле свойственно отворачиваться от того, чего мы не хотим видеть. Тошнит меня, когда я на это смотрю!
